Иавин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иавин (ивр.יבין‏‎, Явин) — имя двух ханаанских царей города Асор (Хацор).

  • Иавин Асорский — угнетал евреев во времена Судей посредством своего жестокого военачальника Сисары, пока тот не был наголову разбит Деворой с Вараком и убит Иаилью (Суд. 4:5). Возможно был назван в честь первого Иавина, который символизировал в глазах последующих поколений былую военную мощь ханаанейцев[1].

Напишите отзыв о статье "Иавин"



Примечания

  1. Мешков З. Шофтим (ивритский текст с русским переводом и комментарием) = שופטים / перевод и редакция З. Мешкова. — Иерусалим-Киев: «Бней Давид», 2006. — 306 с. — (Первые пророки).
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).


Отрывок, характеризующий Иавин

– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.