Иаго ап Идвал

Иаго ап Идвал валл. Iago ap Idwal
Король Гвинеда
950 — 979
Соправители:	Иейав ап Идвал (950 — 969), Хивел ап Иейав (974 — 979)
Предшественник:	Хивел ап Каделл
Преемник:	Хивел ап Иейав
Смерть:	979(0979)
Отец:	Идвал ап Анарауд
Мать:	Авандрег верх Мервин

Иаго ап Идвал (валл. Iago ap Idwal; умер в 979) — король Гвинеда (950—979), сын Идвала ап Анарауда.

Биография

После смерти Идвала ап Анарауда в 942 году, его сыновья должны были вместе править Гвинедом, но вторгшийся с юга Хивел Добрый захватил власть. После смерти Хивела братьям всё же удалось вернуть престол, победив сыновей узурпатора. Иаго и Идвал, которого хронисты во избежание путаницы с отцом называли просто Иейав, то есть «Младший», разделили Гвинед между собой на две части.

Сначала они правили мирно, вместе совершив набег на Дехейбарт в 952 году и отразив нашествие сыновей Хивела Доброго в 954 году. Однако вскоре между ними началась война. В 969 году Иаго пленил Иейава и убил его.

В 973 году вместе с другими британскими королями Иаго встретился в Честере с Эдгаром Миролюбивым и даже сидел на вёслах в его лодке. На этой встрече как союзник его сопровождал племянник Хивел ап Иейав. Однако в 974 году Иаго был побеждён Хивелом и был вынужден разделить с ним власть. Хивелл пытался избавиться от дяди, чтобы стать единственным правителем Гввинеда. В 979 году он нанял викингов, чтобы те захватили Иаго в плен. Дальнейшая судьба Иаго неизвестна.

Литература

• John Edward Lloyd. A history of Wales: from the earliest times to the Edwardian conquest. — Longmans, Green & Co, 1911.

Ссылки

• [www.fmg.ac/Projects/MedLands/WALES.htm#_Toc254761375 WALES, KINGS & PRINCES] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 14 ноября 2011. [www.webcitation.org/678LYOIwF Архивировано из первоисточника 23 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Иаго ап Идвал

– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»