Иаков Персянин
Иаков Персянин (греч. Ιάκωβος ο Πέρσης, Иаков Рассеченный; † 421) — христианский святой святой, великомученик, память совершается в Православной церкви 27 ноября (по юлианскому календарю), в Католической церкви — 27 ноября.
Иаков был родом из Персии, происходил из христианской семьи. Согласно житию, занимал высокую должность при дворе персидского царя Йездегерда. Однажды, под влиянием многочисленных царских милостей принёс вместе с царём жертву идолу. Узнавшие об этом жена и дети Иакова написали ему письмо с упрёками:
|
Прочитав его Иаков, раскаявшись, стал молиться Иисусу Христу, о чём язычники доложили царю. Иаков открыто исповедал себя христианином, за что был подвергнут жестоким пыткам. Житие сообщает, что Иакову отрезали по одному пальцы на руках и ногах, а он после отсечения каждого лишь только возносил молитвы. Видя упорство святого, ему отсекли голову. Христиане отправили его мощи в Иерусалим, а затем в первой половине V века их перенесли в Табенну. Голова его при папе Евгении IV была помещена в Ватиканской базилике, в которой и находится до настоящего времени.
Напишите отзыв о статье "Иаков Персянин"
Ссылки
- [www.pravenc.ru/text/200345.html Иаков Персянин] // Православная энциклопедия. Том XX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 548—553. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-036-3
- [days.pravoslavie.ru/Life/life3234.htm Великомученик Иаков Персянин] на сайте Православие.Ru
Отрывок, характеризующий Иаков Персянин
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.