Иаков Сирийский
| Иаков | |
| Ἰάκωβος | |
|
| |
|
| |
| Почитается | |
|---|---|
| В лике | |
| День памяти |
в Православии — 27 февраля (12 марта), 27 февраля. |
| Подвижничество | |
Иа́ков (др.-греч. Ἰάκωβος; IV век — V век) — христианский подвижник, сирийский пустынник, преподобный.
Сведения о жизни Иакова сообщает Феодорит Кирский в 25 главе своей книги «История боголюбцев», они очень скудные. Иаков был последователем и подражателем жития Асклепия. Он выбрал жизнь анахорета и стал жить в келье около селения, называемого Нимуза (др.-греч. Νιμουζᾶν). Здесь он жил в затворе до самого конца жизни. С приходящими к нему людьми подвижник общался через небольшое отверстие, просверленное в стене наискось; по этой причине его никто не видел. Иаков никогда не употреблял огня и не пользовался светильником. Только дважды Феодориту, которого любил и уважал, подвижник открыл дверь и позволил войти к себе. Иаков жил более девяноста лет. Память Асклепия и Иакова празднуется в один день в Церкви.
Напишите отзыв о статье "Иаков Сирийский"
Ссылки
- Феодорит Кирский. [azbyka.ru/otechnik/Feodorit_Kirskij/istorija-bogoljubcev/#0_26 «История боголюбцев». XXV. АСКЛЕПИЙ и ИАКОВ]
- [www.synaxarion.gr/gr/sid/2259/sxsaintinfo.aspx ΜΕΓΑΣ ΣΥΝΑΞΑΡΙΣΤΗΣ Όσιοι Ασκληπιός και Ιάκωβος. 27 Φεβρουαρίου]
- [www.saint.gr/3594/saint.aspx Βίος Αγίου Όσιοι Ασκληπιός και Ιάκωβος. 27 Φεβρουαρίου]
- [www.pravenc.ru/text/76638.html Асклепий и Иаков] // Православная энциклопедия. Том III. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 609. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-008-0
Отрывок, характеризующий Иаков Сирийский
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
