Якоб (герцог Курляндии)
| Якоб Кетлер нем. Jakob von Kettler<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 1642 — 1 января 1682 | ||||
| Предшественник: | Фридрих | |||
| Преемник: | Фридрих Казимир | |||
| Рождение: | 28 октября 1610 Голдинген | |||
| Смерть: | 1 января 1682 (71 год) Митава | |||
| Место погребения: | Митавский дворец | |||
| Род: | Кетлеры | |||
| Отец: | Вильгельм (1574—1640) | |||
| Мать: | София Бранденбургская (1582—1610) [1] | |||
| Супруга: | Луиза Шарлотта Бранденбургская | |||
| Дети: | Луиза Елизавета Фридрих Казимир Шарлотта Мария Амалия Карл Якоб Фердинанд Александр | |||
Я́коб фон Ке́тлер (нем. Jakob von Kettler; 28 октября 1610, Голдинген — 1 января 1682) — герцог курляндский из дома Кетлеров, сын герцога Вильгельма и прусской принцессы Софии (1582—1610)[1]. При нём Курляндское герцогство достигло своего наивысшего могущества.
Биография
Получил хорошее образование в университетах Ростока и Лейпцига. Унаследовал престол в 1642 году от дяди Фридриха. Фридрих очень любил своего племянника и во всём помогал ему. После окончания университета Якоб отправился путешествовать по другим странам (Англия, Франция, Нидерланды и т. д.). в Амстердаме изучал кораблестроение.
Во время Северной войны в 1658 году Якоб, несмотря на нейтралитет, был изгнан из страны, но в 1660 году, по Оливскому миру, получил её обратно. 
Он строил мануфактуры, развивал сельское хозяйство, создал торговый и военный флот, который превосходил флот Бранденбурга, а также Гамбурга, Любека и прочих германских городов вместе взятых, основал в Западной Африке (у реки Гамбии) и на острове Тобаго у берегов Америки курляндские колонии. Тобаго был получен от короля Англии Карла I за поставку судов и оружия, а земли Гамбии — куплены у местных вождей. Также приобрёл владение Пильтенское и оставил сыну своему, Фридриху Казимиру, Курляндию в материальном отношении на высоте благополучия.
Якоб оказывал предпочтение католикам, что вызывало недовольство лютеранских подданных. Герцог предлагал римскому папе Иннокентию X отправить крупную экспедицию в Австралию и Океанию (Terra Incognita), эта идея почти осуществилась, но внезапная смерть папы и начало Северной войны поставили крест на этой фантазии.
Якоб пытался всевозможными путями увеличить свои доходы и доходы государства. Яркий пример — планировка и начало строительства судоходного канала, соединяющего реку Лиелупе с морем на западе и с Даугавой на востоке; этот проект так и не был завершен из-за смерти герцога в 1682 году.
Герцог Якоб был тесно связан со многими европейскими монархами того времени (дед шведского короля Фредрика I и крестник короля Англии Карла I). Он пытался претендовать на Гессен-Кассель и даже на Бранденбург.
Семья и дети
Был женат на Луизе Шарлотте Бранденбургской, дочери курфюрста Бранденбургского Георга Вильгельма, от которой имел детей:
- Ладислав Фридрих (умер в раннем детстве)
- Луиза Елизавета (1646—1690), замужем за Фридрихом II, ландграфом Гессен-Гомбурга (1633—1708)
- Кристина (умерла в раннем детстве)
- Фридрих Казимир (1650—1698), герцог Курляндии, женат на графине Софии Амалии Нассау-Зигенской (1650—1688), затем на принцессе Бранденбурга Елизавете Софии (1674—1748)
- Шарлотта Мария (1651—1728), аббатиса Херфордского монастыря
- Амалия (1653—1711), замужем за ландграфом Гессен-Кассельским Карлом I (1654—1730)
- Карл Якоб (1654—1677)
- Фердинанд (1655—1737), герцог Курляндии, женат на принцессе Магдалене Саксен-Вейсенфельсской (1708—1760)
- Александр (1658—1686).
Память
- В 2001 году была выпущена почтовая марка Латвии, посвященная герцогу Якобу.
- В 2010 году в Кулдиге установлен памятник герцогу (к 400-летию со дня рождения).
См. также
Напишите отзыв о статье "Якоб (герцог Курляндии)"
Примечания
- ↑ 1 2 Дочь герцога Пруссии Альбрехта Фридриха
Ссылки
- [kurlandia.ru/yakov-gertsog-kurlyandii Яков, герцог Курляндии]
- Иаков, герцог курляндский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Якоб (герцог Курляндии)
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
