Раш, Иан

Иан Раш
Общая информация
Полное имя	Иан Джеймс Раш
Прозвище	Раши
Родился	Сент-Асаф, Флинтшир, Уэльс
Гражданство	Уэльс
Рост	182 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру игрока
Карьера
Клубная карьера*
1979—1980	Честер Сити	34 (14)
1980—1987	Ливерпуль	224 (139)
1987—1988	Ювентус	29 (7)
1988—1996	Ливерпуль	245 (90)
1996—1997	Лидс Юнайтед	36 (3)
1997—1998	Ньюкасл Юнайтед	10 (0)
1998	→  Шеффилд Юнайтед	4 (0)
1998—1999	Рексем	17 (0)
1999—2000	Сидней Олимпик	3 (1)
1979—2000	Всего за карьеру	602 (254)
Национальная сборная**
1980—1996	Уэльс	73 (28)
Тренерская карьера
2004—2005	Честер Сити
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

И́ан Джеймс Раш (англ. Ian James Rush; родился 20 октября 1961 года, Сент-Асаф, Уэльс) — валлийский футболист, нападающий, более всего известный своими выступлениями за «Ливерпуль», в составе которого он стал одним из лучших бомбардиров английского футбола 80-х — 90-х годов. Выступал за сборную Уэльса, по сей день является её лучшим бомбардиром с 28 голами.

После завершения карьеры игрока попробовал себя в роли тренера «Честер Сити» (2004—2005). Выступал в качестве футбольного эксперта на телевидении.

Клубная карьера

Честер Сити

После окончания католической школы Святого Ричарда в 1978 году, Иан начал свою футбольную карьеру в Третьем дивизионе в скромном клубе «Честер Сити». Его дебют состоялся в 1979 году против «Шеффилд Уэнсдей», поначалу Иан выступал в центре полузащиты, но потом стал играть центрального нападающего, на данной позиции он и стал известен всему миру. Свой первый гол за «Честер», Иан Раш забил в матче против клуба «Джиллингем». В 1980 году, Иан вместе с «Честер Сити» дошёл до пятого раунда Кубка Англии, проиграв клубу «Ипсвич Таун», который в следующем году стал обладателем Кубка УЕФА. Яркая игра Иана Раша обратила взоры футбольных клубов тогдашнего Первого дивизиона. На Раша претендовали «Манчестер Сити» и «Ливерпуль». Раш с детства был болельщиком футбольного клуба «Эвертон». Но тренер «Ливерпуля» в то время Боб Пейсли заплатил рекордную сумму в 300 000 фунтов стерлингов за Раша, хотя действующий контракт истекал уже в конце сезона. Сумма трансфера осталась для «Честер Сити», ликвидированного в марте 2010, рекордной.

Ливерпуль (1980—1987)

Иан перешёл в «Ливерпуль» на смене поколений, в команде уже не было Кевина Кигана, но «Ливерпуль» 80-х запомнился всем наличием таких звезд как Кенни Далглиш, Алан Хансен, Брюс Гроббелар. Поначалу Иан не всегда попадал в стартовый состав, Боб Пейсли считал, что место в основе надо заслужить. В первый сезон, Иан мало выходил на поле, самым большим разочарованием было не попадание в состав на финал Кубка европейских чемпионов в 1981 году, в Париже против «Реала». Иан считает что это был для него урок со стороны Пейсли. В сезоне 1981—1982 годов, Иан стал основным игроком «Ливерпуля», и забил в чемпионате 17 голов. «Ливерпуль» удачно выступил в чемпионате выиграв чемпионат и Кубок Лиги. Второй сезон сложился также удачно для Раша и его команды, очередной дубль победа в чемпионате и Кубке Лиги, и сам Иан забивает 24 гола. Сезон 1983—1984 годов стал для Раша самым выдающимся: «Ливерпуль» третий раз подряд выигрывает чемпионат, третий раз подряд Кубок Лиги, и в финале Кубка европейских чемпионов, в Риме, в серии пенальти обыграл «Рому». Иан забил 47 голов в 65 матчах. Раш был назван игроком года, лучшим валлийским спортсменом по версии BBC и обладателем «Золотой бутсы». В следующем сезоне «Ливерпуль» вышел в финал Кубка европейских чемпионов, но матч запомнился как «эйзельская трагедия». После чего, «Ливерпуль» был дисквалифицирован на 7 лет. Очередным, но первым в карьере Раша, трофеем стал Кубок Англии, выигранный в 1986 году. В ту пору, многие игроки из первого дивизиона, дабы «не терять форму», предпочитали уезжать на континент. Уехал Гари Линекер, Марк Хьюз, Марк Хейтли. Контракт с туринским «Ювентусом», Иан заключил в 1986 году, но выступать должен был только с 1987 года. Многие утверждают, что переход Раша из Ливерпуля в «Юве», было неким жестом сглаживания ситуации, попытки восстановить отношения. Контракт составлял 3 миллиона фунтов стерлингов.

Ювентус

Раш отыграл только один сезон в составе «Старой Синьоры». За «Ювентус» Иан провёл 29 матчей и забил 7 мячей, став лучшим бомбардиром. Тот сезон был явно провальным, игроки «Юве» забили всего 35 голов, 7 из которых на счету Раша. Руководство «Ювентуса» было недовольно таким провалом, Раша быстро сделали крайним. Узнав, что на валлийца претендуют ряд европейских клубов, руководители «Ювентуса» решают продать Раша обратно в Англию. В своей автобиографической книге, Раш описал ситуацию со своей точки зрения. Ему было тяжело адаптироваться не только к игре, но и обстановке, на него косо смотрели из-за ливерпульского прошлого и явно видели в нём только врага.

Ливерпуль (1988—1996)

Вернувшись домой, Иан занял своё привычное место центрального нападающего, в команде появились новички Джон Олдридж, Джон Барнс, Питер Бёрдсли. Кенни Далглиш был в роли играющего тренера. Олдридж покупался как замена Рашу, и после возвращения Иану пришлось вновь доказывать своё место в основе. Многие считали что выступать вместе они не могут, будучи одноплановые по амплуа игроками. «Энфилд» видел в Раше игрока-спасителя. И Раш доказал всем что именно он должен играть в основе. В финальном матче Кубка Англии, на «Уэмбли», против своего извечного соперника «Эвертона», Раш вышел на земену при счёте 1:1. Гол в составе «красных» забил Олдридж. Сначала Раш вывел Ливерпуль вперед, после того как игрок «Эвертона» Стюарт Маккол сравнял счёт, в дополнительное время Раш забил победный гол. Та победа была очень важна для Ливерпуля. 15 апреля 1989 года, в полуфинале против «Ноттингем Форест» произошла трагедия на стадионе «Хиллсборо». Во время финала, болельщики «Эвертона» и «Ливерпуля» объединились, а через весь город Ливерпуль была протянута цепь из шарфов обоих клубов. УЕФА приняло решение о сокращении срока дисквалификации «Ливерпуля». Своей игрой, Раш отправил своего конкурента ирландца Джона Олдриджа в скромный клуб пригорода Ливерпуля «Транмер Роверс», нападение составляла тройка Раш — Барнс — Бёрдсли. Сезон 1989—1990 годов стал победным. Но выступать в розыграше Кубка европейских чемпионов не смог, потому что УЕФА дало разрешение только на сезон 1991—1992 годов. В сезоне 1990—1991 Ливерпуль соперничал с лондонским «Арсеналом». В середине сезона в отставку ушёл Кенни Далглиш, на его место пришёл шотландец Грэм Сунесс. Ливерпуль пришёл к финишу вторым, что дало ему право выступить в Европе в Кубке УЕФА. Сезон 1991—1992 не принёс титула в чемпионате, «Ливерпуль» выиграл, в третий раз с участием Раша, Кубок Англии, победив «Сандерленд» 2:0. Следующий сезон 1992—1993 был началом заката «Ливерпуля». В команде началась смена поколений, заиграл молодой Стив Макманаман, чуть позже Робби Фаулер и Джейми Реднапп. Ливерпуль выбыл из Кубка обладателей кубков, проиграв московскому «Спартаку». Раш выиграл шестой для себя Кубок Лиги в 1995 году. Руководство «Ливерпуля» понимало, что нуждается в более молодом и мобильном нападающем, и на замену Рашу был куплен почти за £ 5 миллионов Стен Коллимор из «Ноттингем Форест».

Завершение карьеры

После ухода из «Ливерпуля», Раш играл за «Лидс Юнайтед», «Ньюкасл Юнайтед», «Шеффилд Юнайтед», «Рексем», завершил карьеру в Австралии в клубе «Сидней Олимпик» в 2000 году. Выступая за эти клубы Иан был далёк от своей формы, он более походил на игрока-легенду, обучающего молодых форвардов.

Тренерская карьера

Поработав тренером нападающих при Жераре Улье, Иан принял решение возглавить свой первый профессиональный клуб, давший ему имя — «Честер». Но встав у руля, Раш часто подвергался критике за тактику игры и частые поражения с крупным счётом. Проработав почти два сезона, Раш принял решение оставить пост главного тренера.

Работа в СМИ

После ухода из «Честера», в 2005 году, Раш стал комментировать игры Лиги Чемпионов, работал экспертом для каналов TNS и ESPN.

В настоящее время тренер нападающих «Ливерпуля». В 2008 году вышла в свет автобиография Раша под названием Раш:Автобиография

Достижения

В качестве игрока

Ливерпуль

• Чемпион Англии (5): 1981/82, 1982/83, 1983/84, 1985/86, 1989/90
• Кубок Англии (3): 1985/86, 1988/89, 1991/92
• Кубок Лиги (5): 1980/81, 1981/82, 1982/83, 1983/84, 1994/95
• Суперкубок Англии (3): 1983, 1986, 1990
• Кубок европейских чемпионов УЕФА: 1983/84
• Суперкубок ScreenSport: 1985/86

Личные

• Молодой игрок года по версии ПФА: 1983
• Игрок года по версии футболистов ПФА: 1984
• Футболист года по версии Ассоциации футбольных журналистов: 1984
• Включен в символическую сборную года по версии Ассоциации футбольных журналистов (5): 1983, 1984, 1985, 1987, 1991
• Золотая бутса: 1984
• Лучший бомбардир чемпионата Англии: 1984
• Лучший бомбардир «Ливерпуля» (9): 1981/82, 1982/83, 1983/84, 1985/86, 1986/87, 1989/90, 1990/91, 1992/93, 1993/94

Рекорды

• Рашу принадлежит второй показатель среди бомбардиров, поражавших ворота в розыгрышах Кубка Англии, причём ему удалось стать лучшим бомбардиром Кубка Англии в двадцатом веке. На его счету 44 забитых мяча (39 за «Ливерпуль», 4 за «Честер Сити», 1 за «Ньюкасл»). Больше голов в этом турнире (49) забил лишь Генри Кершем, в промежутке между 1877 и 1888 годами защищавший цвета «Ноттс Каунти».
• Больше всех (5 раз) Раш поражал ворота в финальных матчах Кубка Англии.
• Один из двух (вместе с сэром Джеффом Хёрстом) лучших бомбардиров Кубка Лиги — 49 мячей (из них 48 за «Ливерпуль»).
• Первый игрок, ставший пятикратным обладателем Кубка Лиги.
• Лучший бомбардир сборной Уэльса: 28 голов
• Лучший бомбардир «Ливерпуля» с 346 голами.
• Второй бомбардир «Ливерпуля» по числу голов в чемпионате Англии (вслед за сэром Роджером Хантом с 245 голами) — 229 мячей.
• Лучший бомбардир в мерсисайдских дерби — 25 голов в ворота «Эвертона».

Интересные факты

После того, как в 1982 году Раш забил четыре мяча в ворота «Эвертона» в матче, в котором «Ливерпуль» победил 5:0, в песню «Poor Scouser Tommy» был добавлен специальный куплет.

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Прочие		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Честер Сити	1978/79	1	0	0	0	0	0	0	0	1	0
	1979/80	33	14	8	5	0	0	0	0	41	19
	Итого	34	14	8	5	0	0	0	0	42	19
Ливерпуль	1980/81	7	0	1	0	1	0	0	0	9	0
	1981/82	32	17	13	11	4	2	0	0	49	30
	1982/83	34	24	11	4	5	2	1	1	51	31
	1983/84	41	32	14	10	9	5	1	0	65	47
	1984/85	28	14	7	7	6	5	3	0	44	26
	1985/86	40	22	14	9	0	0	2	2	56	33
	1986/87	42	30	12	4	0	0	3	6	57	40
	Итого	224	139	72	45	25	14	10	9	331	207
Ювентус	1987/88	29	7	7	5	3	1	1	0	40	13
	Итого	29	7	7	5	3	1	1	0	40	13
Ливерпуль	1988/89	24	7	6	4	0	0	2	0	32	11
	1989/90	36	18	11	8	0	0	1	0	48	26
	1990/91	37	16	10	10	0	0	1	0	48	26
	1991/92	18	4	8	4	5	1	0	0	31	9
	1992/93	32	14	5	2	4	5	1	1	42	22
	1993/94	42	14	7	5	0	0	0	0	49	19
	1994/95	36	12	14	7	0	0	0	0	50	19
	1995/96	20	5	6	2	3	0	0	0	29	7
	Итого	245	90	67	42	12	6	5	1	329	139
Лидс Юнайтед	1996/97	36	3	6	0	0	0	0	0	42	3
	Итого	36	3	6	0	0	0	0	0	42	3
Ньюкасл Юнайтед	1997/98	10	0	3	2	1	0	0	0	14	2
	Итого	10	0	3	2	1	0	0	0	14	2
Шеффилд Юнайтед	1997/98	4	0	0	0	0	0	0	0	4	0
	Итого	4	0	0	0	0	0	0	0	4	0
Рексем	1998/99	17	0	6	0	0	0	1	0	24	0
	Итого	17	0	6	0	0	0	1	0	24	0
Сидней Олимпик	1999/00	2	1	0	0	0	0	0	0	2	1
	Итого	2	1	0	0	0	0	0	0	2	1
Всего за карьеру		601	254	169	99	41	21	17	10	828	384

Ссылки

• [www.liverbird.ru/player/886 Профиль игрока на Liverbird.ru]  (рус.)
• [www.lfchistory.net/player_profile.asp?player_id=404 Профиль и статистика игрока на LFCHistory.net]  (англ.)
• [www.liverpoolfc.tv/team/past_players/players/rush/ Профиль игрока на официальном сайте «Ливерпуля»]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Раш, Иан

– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.