Северное Косово

Северное Косово
Северно Косово
Kosova Veriore

Официальный язык	сербский
Столица	Косовска-Митровица (левобережная часть)
Крупнейшие города	Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток
Форма правления	временная администрация ООН
Президент	Милан Иванович
Территория • Всего	1 200 км²
Население • Оценка (2006) • Плотность	68 000 чел. 56.7 чел./км²
Валюта	сербский динар
Часовой пояс	UTC +1

Се́верное Ко́сово (серб. Северно Косово, алб. Kosova Veriore) — неофициальное название района в северной части Косова, населённого преимущественно сербами, в то время как в остальной части абсолютное большинство (более 90 %) составляют албанцы. Также район носит название Ибарский Колашин (серб. Ибарски Колашин, алб. Kollashini i Ibrit), оно использовалось ещё до конфликта в крае.

Согласно точке зрения Сербии автономный край Косово и Метохия является частью Сербии, при этом находясь под протекторатом ООН. В то же время власти частично признанной Республики Косово считают Северное Косово своей территорией, заявляя о территориальной целостности своего государства.

Фактически, Северное Косово не находится в подчинении ни властей Сербии, ни частично признанной Республики Косово, а находится под международным управлением на основании резолюции 1244 СБ ООН.

География

Северное Косово занимает полностью три северных общины края: Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток, а также сравнительно небольшую часть общины Косовска-Митровица за северным берегом реки Ибар. Город Косовска-Митровица также разделен на сербскую и албанскую части по реке Ибар. Северное Косово охватывает около 1200 км² или 11,1 % площади края. Благодаря своей границе с Сербией, Северное Косово не относится к многочисленным сербским анклавам в Косове.

Северное Косово богато минеральными ресурсами, в нём расположен горнодобывающий комплекс Трепча.

Галерея

• North Kosovo.png

  Северное Косово

• Mitrovica bridge.JPG

  Мост в Косовска-Митровице через р. Ибар

• Pont "AUSTERLITZ" Mitrovica.JPG

  Мост в Косовска-Митровице через р. Ибар

• Church in Northern Kosovska Mitrovica, Kosovo.jpg

  Церковь в северной части Косовска-Митровицы

• Church of St. Vasilije Ostroški, Leposavić.JPG

  Церковь Василия Острожского в Лепосавиче

• Zvecan2.jpg

  Звечан

• Holy Trinity Church, Zubin Potok.jpg

  Церковь Святой Троицы в Зубин-Потоке

История

До Первой мировой войны

Северное Косово являлось частью Тракийско-иллирийской земли Дардании до римского завоевания в I веке. После раскола империи на две половины оно стало частью Восточной империи в 395 году н. э. В VII веке во время Великого переселения народов эта территория часто становилась частью различных славянских и сербских государств. В XI веке север Косова перешёл к сербскому государству Рашка, которое было преобразовано в королевство в 1217 году и Сербскую Империю в 1346 году. С её распадом в эпоху феодализма в 1370-х, Северное Косово попало под власть Лазаревичей, а в 1402 году оно стало частью нового сербского государства. Богатства его минеральных источников были открыты и впервые добыты сербами. После оттоманской оккупации 1441—1444, турки завоевали его в 1455 году и присоединили к провинции Румелия.

Несколько веков регион провел в исламской культуре и религии за счёт турецких и иных поселенцев среди православных сербов. В период между 1689 и 1690 австрийским Габсбургам удалось взять под свой контроль власть в регионе с помощью сербских повстанцев. В XIX веке в ходе реорганизации в Османской империи был создан отдельный Вилайет Косово. Он стал одним из центров сербской культуры в Османской Империи.

• Kosovo02.png

  Вилайет Косово (1875-1878)

• Vilayet of Kosovo (1881–1913) map.png

  Вилайет Косово (1881-1912)

На Берлинском конгрессе 1878 года Северное Косово было решено передать новому независимому государству Сербия, которое полностью освободилось от Османской империи во время Первой Балканской войны в 1912 году.

Во время и после Первой мировой войны

В период между 1915 и 1918 регион непродолжительное время находился под оккупацией Центральных держав во время Первой мировой войны, после чего стал частью Королевства сербов, хорватов и словенцев. Первоначально он был частью Звечанского округа, но в 1922 году, после принятия нового административного деления, стал частью области Рашка. В 1929 году название королевства было официально изменено на Югославию и Северное Косово стало частью Зетской бановины.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  1918-1922

Во время и после Второй мировой войны

Во время Второй мировой войны, после оккупации немецкими войсками в 1941 году, большая часть Северного Косова попала под власть нацистского марионеточного правительства национального спасения сербского режима Милана Недича. Граница между Албанией и Сербией во время оккупации несколько раз менялась в пользу первой, однако Северное Косово на всем протяжении войны оставалось частью Сербии.

• Balcans 1942.jpg

  Балканы в 1942

• Map of Kosovo during WW II.png

  Косово в 1941-1944

• Srbi in Yugoslavia.svg

  Сербы в Югославии (1990)

Регион был полностью освобожден партизанами в 1945 году, став частью социалистической Сербии в составе федеративной Югославии. Власти СФРЮ всячески ограничивали сербов в их желании вернуться после войны обратно в Косово и Метохию и, напротив, не препятствовали албанцам переселяться из Албании в более экономически развитую Сербию, считая, что таким образом сумеют договориться о включении в состав СФРЮ Албании, отдавая ей взамен Косово и Метохию (см. Великая Югославия). Но поскольку события не стали развиваться по такому сценарию и, наоборот, начала возникать угроза сеператизма в сторону Албании, в 1959 году было принято решение увеличить сербский элемент в автономном крае Косово и Метохия посредством исключения из его состава восточной части (Прешевская долина), населенной албанцами, и присоединения Северного Косова, населенного сербами. В результате структурных изменений в конце 1960-х и начале 1970-х годов Северное Косово стало в ведении непосредственно властей Социалистического Автономного края Косово, практически выйдя из под контроля властей Социалистической Республики Сербия.

Сербский контроль над этим регионом был восстановлен в 1989 и 1990 годах, полномочия властей Косова (с 1990 — Косова и Метохии), Черногории и Сербии сведены к минимуму в счёт федеральных. После военной операции НАТО против Югославии в 1999 году Северное Косово попало под международное управление, а Сербия практически полностью утратила контроль над ним.

Население

Ещё до войны на Балканах 1999 года в северной части Косова проживали преимущественно сербы со значительным албанским меньшинством и небольшими мусульманским (горанцы и другие славяне-мусульмане), цыганским и турецким меньшинствами. По югославской переписи 1991 года численность населения в муниципалитетах Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток составляла около 35000 человек, из которых 84,9 % составляли сербы, 11,1 % албанцы и 3,9 % остальные, хотя Статистическое управление Косова оценивает результаты этой переписи, как «сомнительные», учитывая, что большинство албанцев бойкотировали её.

Муниципалитет Косовска-Митровица, и в частности его административный центр с прилегающими селами, был населён преимущественно албанцами.

Военная операция НАТО и этнические чистки по отношению к сербам в других частях Косова во время войны привели к тому, что численность сербов в целом по Косову сократилась до менее чем 5 %. Часть сербских беженцев обосновалась в Северном Косове, значительно увеличив долю сербского населения региона. В 2006 году, по оценкам ОБСЕ, численность населения муниципалитетов Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток составляла примерно 46000 человек, из которых 95,5 % составляли сербы, 3 % албанцы и 1,5 % остальные. Косовска-Митровица была разделена между сербами и албанцами в конце войны по реке Ибар. На севере Косовска-Митровицы в настоящее время проживает около 17000 сербов и 3000 представителей других меньшинств. Большинство цыган сместилось на север, в то время как небольшое количество турок и горанцев по-прежнему живут по обе стороны реки. ОБСЕ, однако, не удалось точно оценить численность населения муниципалитета и его национальный состав.

В соответствии с этими цифрами в Северном Косове проживают примерно 66000 человек, из которых чуть более 95 % — этнические сербы. По оценкам властей Косова, общее количество косовских сербов составляет 112700 человек, из которых около 54 % — жители Северного Косова.

Звечан

В ноябре 2005 было подсчитано, что муниципалитет на 95 % населён сербами. Среди них около 4000 человек числятся беженцами.

Этнический состав, в том числе беженцы
Год/Население	Албанцы	%	Сербы	%	Другие	%	Беженцы	%	Всего
1991	1 934	19,3	7 591	75,7	554	5	0	0	10 030
Январь 1999	2 261	24,5	6 825	73,9	146	1,6	0	0	9 229
Текущий показатель	350	2,1	12 050	72,6	250	1,5	4 200	25,3	16 600
Ссылка: ОБСЕ [www.osce.org/documents/html/pdftohtml/1209_en.pdf.html]

Зубин-Поток

Этнический состав
Год/Население	Сербы	%	Албанцы	%	Другие	%	Всего
1991	приблизительно 7750	89,1	приблизительно 850	9,8	100	1,1	приблизительно 8 700
Январь 1999	приблизительно 11 000	91,7	приблизительно 850	7,1	N/A	N/A	приблизительно 12 000
Текущий показатель	приблизительно 14 000	93,9	приблизительно 800	5,4	N/A	N/A	приблизительно 14 900
Ссылка: ОБСЕ [www.osce.org/documents/html/pdftohtml/1208_en.pdf.html ]

Лепосавич

Этнический состав
Год/Население	Албанцы	%	Сербы	%	Славяне-мусульмане	%	Цыгане	%	Всего
1991	1 101	6,7	14 306	87,8	600	3,7	163	1,0	16 291
Январь 1999	902	N/A	15 365	N/A	940	N/A	N/A	N/A	N/A
Текущий показатель	67		18 000		240		203		приблизительно 18 500
Источник статистики 1991 года: перепись 1991 года — население, структура муниципалитетов (Статистическое бюро Югославии, Белград, 1993), стр. 123—125; Цифры 1999: Список деревень в Косове (УВКБ ООН, 9 марта, 1999). Ссылка: ОБСЕ [www.osce.org/documents/html/pdftohtml/1192_en.pdf.html]

Экономика

Экономика региона была разрушена в результате войны. В Косовска-Митровице к 2006 году уровень безработицы достиг 77 %. Крупнейшим работодателем раньше являлся горнодобывающий комплекс Трепча (алб.) в Звечане, на котором были трудоустроены 4000 человек. Тем не менее, он был закрыт в августе 2000 года в связи с серьёзным загрязнением окружающей среды. Экономическая ситуация значительно ухудшилась в последние годы из-за отсутствия капитальных инвестиций, что усугубляется неопределённостью, вызванной политическим спором по поводу будущего региона. В Северном Косове используется сербская национальная валюта — сербский динар, а не евро — валюта Республики Косово.

Политика и правительство в период 2000 - 2013

С 1999 года населённый сербами север Косова управлялся де-факто независимо от албанского правительства в Приштине. На севере края используются сербские национальные символы, население участвует в сербских национальных выборах, которые бойкотируются в остальной части Косова, и, в свою очередь, бойкотирует выборы в органы управления Республики Косово. Муниципалитеты Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток находятся под управлением местных сербов, в то время как муниципалитет Косовска-Митровица был причиной противостояния сербского и албанского правительств до компромисса, найденного в ноябре 2002 года.

Существовует также центральный регулирующий орган — Сербский Национальный совет по делам Косова и Метохии. Его президентом в Северном Косове является Милан Иванович, а главой его Исполнительного Совета — Рада Трайкович.

В Северном Косове доминирует «Сербский список для Косова и Метохии». Его возглавлял Оливер Иванович (осуждён в 2016 году на 9 лет лишения свободы).

Основным вопросом, стоящим в регионе, является его будущие отношения с Сербией и независимым Косово. Жёсткие настроения сербов Северного Косова ранее подогревались премьер-министром сербского правительства Воиславом Коштуницей, однако поражение его партии на парламентских выборах (как и поражение Сербской радикальной партии) повлекло смягчение позиции сербского руководства по косовской проблеме.

Иванович и другие лидеры косовских сербов выразили разочарование занятой Белградом более умеренной позицией, заключающейся в призыве присоединиться к Ассамблее Косова и принимать участие в работе местного правительства. Этот подход оказался весьма спорным, поскольку многие косовские сербы отвергают какой-либо компромисс, предусматривающий независимость края. В феврале 2004 года автомобиль Ивановича был уничтожен взрывом бомбы возле его дома в Косовска-Митровице.

Руководство Сербского списка, албанское правительство Косова и Организация Объединенных Наций: все официально выступают против отделения Северного Косова от остальной части этой провинции. Раздел края противоречит как Декларации о независимости Косова, так и резолюции СБ ООН № 1244. Тем не менее, многие сербы в регионе категорически против жить под властью правительства албанского большинства и отвергают независимость Косова. Иванович выступает против раздела края, отмечая, что более чем 60000 человек (55 % от сербского населения) Косова живёт к югу от реки Ибар, и что все важные культурные и экономические объекты находятся также в южной части Косова. Президент Сербии Борис Тадич, ранее выступавший за создание в Косове 2-х субъектов (албанского и сербского), не исключает возможности раздела Косова. Несмотря на то, что в пункте 4 [www.un.org/russian/documen/scresol/res1999/res1244.htm резолюции Совбеза ООН № 1244] зафиксировано право Сербии ввести определённое количество войск в Косово, президент Тадич не желает этим правом воспользоваться.

Большинство жителей Северного Косова бойкотировало выборы во временные институты власти после консультаций с Белградом. Т.о. сложилась ситуация, что от Северного Косова в органы власти края прошли только представители албанцев.

В феврале 2008 года регион был объединён в общину под названием Союз сербских округов и окружных подразделений в Косове и Метохии сербскими делегатами совещания в Косовска-Митровице, которая с тех пор является столицей Северного Косова. Президентом Союза является Драган Велич.

28 июня 2008 года Союз сербских округов и окружных подразделений в Косове и Метохии был преобразован в Сербскую Скупщину Косова и Метохии под председательством Марка Джакшича. Сербская Скупщина решительно критиковала сепаратистское движение в албанской Ассамблее Косова и потребовала единства сербского населения в Косове, бойкотировала EULEX и объявила массовые протесты в поддержку сербского суверенитета над Косово.

Скупщина Косово и Метохии

4 июля 2013 года в г. Звечан косовские сербы, не желающие подчиняться албанскому парламенту Республики Косово, учредили собственный парламент — Скупщину автономного края Косово и Метохия. Председателем парламента был избран представитель муниципалитета Лепосавич Славко Стеванович. «Только демократическая и экономически сильная Сербия может помочь сербскому народу в Косово и Метохии, но мы не можем согласиться с тем, что ценой вступления Сербии в ЕС будет потеря территории и насильная интеграция нас в органы власти непризнанного государства», — цитируют сербские СМИ заявление Стевановича на учредительной сессии. На заседании присутствовало 97 депутатов, они принесли присягу и приняли Декларацию временной Скупщины Косово и Метохии, в которой указывается, что Скупщина является представительским органом граждан Сербии в крае, уважающих Конституцию и законы Сербии.

Граница Сербии и Северного Косова

2 июля 2011 года прошли очередные переговоры. Группу сербских дипломатов возглавлял Борислав Стефанович, а косовских — Эдита Тахири. Диалог был прерван из-за спора по поводу печатей таможни. Албанские власти Косово считают себя вправе ставить свои печати со всеми атрибутами государственности на КПП на административной границе Сербии и Косово. Стефанович заявил, что Сербия в принципе готова согласиться, чтобы у косовских албанцев была своя печать таможни, но она должна быть нейтральной и не иметь символов самопровозглашённого государства. Такое же требование сербы предъявляют и к сопроводительной документации.

2 сентября 2011 года состоялся пятый раунд переговоров. Делегации согласовали вопрос о косовской таможенной печати (на ней написано «Таможня Косово», и она не содержит символов самопровозглашённого государства), однако не было достигнуто никаких договоренностей об обеспечении режима таможенного контроля на административной границе Сербии и Косово.

Утром 16 сентября 2011 года косовские таможенники прибыли на вертолётах и установили контроль над двумя КПП «Ярине» и «Брняк» на северной границе Косова, таким образом отрезав Северное Косово от Сербии, что стало началом нового обострения косовского конфликта.

27 декабря Белград и Приштина достигли договорённости о беспрепятственном пересечении границы между Косово и Сербией. Теперь любой житель Косово сможет пересечь контрольно-пропускной пункт в Сербии, показав документы, выданные албанской администрацией. Данное решение вызвало возмущение у косовских сербов.

16 июня 2012 года силы KFOR блокировали альтернативную дорогу из Северного Косово в центральную часть Сербии, которая проходила в обход официального КПП «Брняк». При разгоне сопровождавшей это мероприятие акции протеста были ранены резиновыми пулями два серба. «Закрытие альтернативного перехода позволяет силам KFOR выполнять свои основные обязанности по обеспечению безопасности», — сказано в сообщении международного контингента НАТО. Глава муниципалитета Зубин Поток Славиша Ристич осудил военных, подчеркнув, что миротворцы «встали на сторону Приштины». «KFOR решил нас полностью закрыть, блокировать и посадить за колючую проволоку», — заявил Ристич.

В октябре косовские сербы подали иск в Конституционный суд о признании незаконными договоренностей предыдущего правительства с Приштиной, в частности, о совместном управлении КПП на разделительной линии с Центральной Сербией и свободе передвижения. 8 октября в беседе с журналистами мэр муниципалитета Звечан Драгиш Милович заявил: «Мы направили соответствующий запрос в Конституционный суд с тем, чтобы он дал оценку соответствия основному закону действий бывшего главы сербской делегации на переговорах с Приштиной Борислава Стефановича и подписанных им соглашений с косовскими властями. Они направлены против интересов сербов в Косово и Метохии».

10 декабря 2012 вступило в силу сербско-албанское соглашение о совместном управлении КПП в Северном Косове. Первоначально под совместное управление перешли КПП «Яринье» и «Мердаре». До конца года в таком режиме должны заработать ещё два блокпоста. Сербские и косовские таможенники работают в нескольких метрах друг от друга, то есть фактически каждый такой КПП — это пара близко расположенных КПП по одному от каждой стороны. Начальник КПП назначается Приштиной, его заместитель — Белградом.

Граница Республики Косово и Северного Косова

Граница, отделяющая Северное Косово от остальной части (т. н. «жёлтая линия»), появившаяся в 2002 году вследствие договорённостей между этническими группами, всё чаще игнорируется властями Республики Косово после провозглашения ею независимости. Как считают албанские власти, никаких разграничительных линий в Косове нет, а поэтому возвращение албанских беженцев на север Косова носит законный характер. Бесим Хоти, пресс-офицер полиции Косова, по этому поводу заявил: «Это всё — территория Косова. Для нас нет никаких „жёлтых линий“. Мы всё это не учитываем. Мы даже не знаем, где такие жёлтые линии проходят. И наша обязанность — позволить людям вернуться в свои дома, несмотря на свою этническую принадлежность». При этом власти оказывает значительную помощь албанцам в строительстве нового жилья в Северном Косове. Однако подобной помощи не оказывается сербам, которые были вынуждены покинуть остальную часть края. Милия Милошевич, капитан полиции северного Косова, так говорит об этом: «Всё дело в том, что в северной части Косова живёт уже 4 тыс. албанцев. А вот сербские беженцы до сих пор не могут вернуться в свои дома. Всё ещё боятся».

Раздел Косова или обмен территориями

Автономия Северного Косова

В январе 2010 года албанские власти Республики Косово заявили о планах по созданию в Северном Косове муниципалитета Северная Митровица.

20 июня 2012 года правительство Республики Косово назначило Адрияну Ходжич главой административной канцелярии в северной части Косовска-Митровицы. Руководитель канцелярии наделяется такими же полномочиями, как и главы косовских муниципалитетов. В канцелярии будут работать 80 человек, а её годовой бюджет составит 4 миллиона евро.

22 июня 2012 года оппозиционеры закидали здание правительства Республики Косово помидорами в знак протеста против возможных уступок на переговорах с Сербией. В то же самое время премьер-министр Хашим Тачи проводил переговоры со спецпосланником ЕС Робертом Купером. «Мы продолжим наши протесты, потому что люди в правительстве готовы продать север Косова, предоставив ему статус автономии. Это уничтожит суверенитет нашей страны», — заявил оппозиционный депутат парламента Косова Глаук Коньюфка. Члены радикальной Партии самоопределения призывают прекратить консультации по нормализации отношений с Сербией и потребовать от последней извинений за преступления, совершенные во время Балканской войны.

5 июля 2012 года во Франкфурте вице-премьер правительства Косово Бехджет Пацолли предложил создать свободную экономическую зону на севере Косово.

18 декабря источники в правительстве Сербии сообщили, что Белград будет добиваться для Северного Косова автономии по аналогии с автономией боснийской Республикой Сербской. По данным СМИ, документ уже одобрен президентом и правительством и будет в ближайшее время передан для изучения парламентским фракциям и косовским сербам. Представитель косовских сербов, председатель скупщины сербских общин Косова и Метохии, Марко Якшич заявил по этому поводу: «Мне кажется, что автор этого плана — не Томислав Николич, а страны „большой пятерки“, то есть Франция, Германия, Великобритания, Италия и США. В любом случае если Северное Косово станет чем-то наподобие Республики Сербской, то центральная власть у сербов будет в Приштине, а не в Белграде. А это фактически означает признание независимости Косова (…) А это означает полное предательство государственных и национальных интересов Сербии.»

В Викитеке есть полный текст сербской Платформы по переговорам с Приштиной

В конце декабря 2012 года власти Сербии предложили создать на севере Косова так называемое Автономное сообщество сербских муниципалитетов (или, по другим источникам, Автономное объединение сербских общин). Новая автономия может получить свои флаг, герб и гимн, будет иметь двухпалатный парламент (палата регионов и палата граждан) и исполнительный совет. Власти автономии будут располагать полномочиями в областях образования, здравоохранения, экономической политики, торговли, телекоммуникаций, управления полицией и многих других. Регулирование некоторых из этих сфер может быть организовано по примеру испанской автономной области Каталонии. Наряду с общинами севера Косово в автономию должны войти общины Грачаница, Штрпце и прочие, маленькие анклавы должны получить специальный статус. «Платформа», которую согласовало сербское правительство и президент, должна быть одобрена парламентом в ближайшем будущем. 25 декабря представители сербских общин Косово (101 от севера и 21 от юга Косова) обсудили и поддержали предложенную сербским правительством «платформу».

Подписанное весной 2013 года Брюссельское соглашение предусматривает создание Союза сербских общин. Президент Косова Атифете Яхьяга пояснила в интервью косовскому телевидению, что «Союз сербских общин, как часть Брюссельского соглашения, не приносит сербам автономию, а лишь регулирует отношения между общинами». «Это не политическо-территориальная автономия и не второй или третий уровень власти», — заявила Яхьяга.

Референдум

14 и 15 февраля 2012 года в Северном Косове прошёл референдум. На вопрос «Признаёте ли вы органы власти так называемой Республики Косово?» 99,74 % проголосовавших ответили отрицательно. «Да» проголосовали лишь 69 человек. К участию к голосованию были допущены 35,5 тыс. избирателей, явка составила 75,28 %.. Руководства Республики Косово и Сербии осудили действия властей Северного Косова. «Проведение референдума демонстрирует болезненные амбиции и территориальные претензии Сербии в отношении Косова», — подчеркивается в заявлении правительства Республики Косово. «Эта инициатива подрывает потенциал нашего государства и не отвечает интересам косовских сербов. Таким образом они дистанцируются от государства и защиты законных интересов сербского населения в Косове и Метохии», — заявил президент Сербии Борис Тадич. Председатель муниципалитета Косовска-Митровица Крстмир Пантич признал, что референдум не будет иметь юридических последствий, поскольку по сербской конституции край Косово и Метохия и без того является частью Сербии. «Мы послали международному сообществу ясный сигнал, что ожидаем уменьшения давления на северную часть края и что международное сообщество должно изменить свой подход к решению того множества проблем, которые имеются здесь», — заявил Пантич.

Договор о нормализации отношений

13 января 2013 года парламент Сербии поддержал разработанный президентом Николичем план по созданию сербской автономии на севере Косова. За принятие документа проголосовали 175 из 250 депутатов Народной скупщины.

После длительных переговоров, шедших на фоне митингов и столкновений на севере Косова, 19 апреля Ивица Дачич и Хашим Тачи заключили в Брюсселе соглашение о нормализации отношений. Соглашение предоставляет определённые полномочия косовским сербам внутри институтов Республики Косово. Полицейские подразделения сербской части Косово должны быть полностью интегрированы в единую косовскую службу. Командовать региональным полицейским управлением, которое возьмет под контроль четыре сербские общины, станет косовский серб. Судебные органы северного Косово будут интегрированы в косовские и станут действовать по косовским законам. В сербской части города Косовска-Митровица будет учрежден окружной суд из сербских представителей, подчиняющихся Приштине. Вопрос о пребывании сил безопасности Республики Косово на сербском севере не был решён окончательно, существует устная договорённость, что допуск этих сил в Северное Косово нужно будет согласовывать с НАТО и можно разрешать только в случае катаклизмов. Фактически соглашение подтверждает независимость Республики Косово.

К концу апреля соглашение было ратифицировано парламентами Сербии и Косова.

Официальная реакция:

• Косово Косово — «Соглашение, которое сейчас было парафировано между двумя государствами, де-юре представляет признание Косово со стороны Сербии», — сказал премьер-министр Хашим Тачи.
• Сербия Сербия — «Для сербской стороны это наиболее выгодный текст из всех, что были до сих пор», — заявил премьер-министр Ивица Дачич.

Реакция оппозиции:

• Косово Косово — «Если этот договор будут реализовывать, то это означает, что мы сотворили вторую Боснию. Косово разделено этническими границами», — заявил зампред «Самоопределения» Шпенд Ахмети.
• Сербия Сербия — «Нынешние власти согласились с упразднением государства Сербия в Косово и Метохии, сдали сербский народ на милость албанских сепаратистов и продали территорию Косово за никчемную дату начала переговоров о вступлении в ЕС», — лидер оппозиционной Демократической партии бывший президент Югославии и бывший премьер-министр Сербии Воислав Коштуница.
• Северное Косово — по словам одного из лидеров косовских сербов, заместителя руководителя канцелярии сербского правительства по Косово и Метохии Крстмира Пантича, косовские сербы будут протестовать против договора о нормализации отношений, поскольку им предусмотрено функционирование полиции и судебных органов в рамках косовоалбанских законов, и они не будут иметь никакой связи с сербскими органами власти. Это, по оценке Пантича, означает окончательный уход Сербии из Косово. «Мы проконсультируемся с нашими гражданами о дальнейших шагах. Если они согласятся, а я уверен, что это будет так, мы продолжим борьбу и не позволим осуществить это соглашение на местах», — заявил Пантич.

Несостоявшийся общесербский референдум

25 апреля 2013 года на встрече с руководством правительства в Белграде лидеры Северного Косова потребовали провести референдум по вопросу принятия соглашения о нормализации отношений между Сербией и Республикой Косово. Первый вице-премьер правительства Сербии Александр Вучич заявил, что власти Сербии проведут референдум, если лидеры косовских сербов предварительно предоставят гарантии того, что признают его результаты. 30 апреля премьер-министр Ивица Дачич заявил, что Сербия готова отказаться от проведения всенародного референдума. «Соглашение должно быть принято. Согласен или не согласен с ним кто-то, поддерживает или нет — это не важно», — сказал Дачич. Опрос общественного мнения, проведенный агентством «Фактор плус», показал, что соглашение поддерживают 57 % опрошенных граждан Сербии, 29 % против, 14 % воздержались от ответа. При этом 17 % опрошенных охарактеризовали соглашение как предательство национальных интересов, а 55 % считают, что это максимум того, чего Сербия могла добиться в настоящий момент.

Выборы в местные органы власти

3 ноября 2013 года в Республике Косово состоялись местные выборы. Впервые они проходили одновременно на всей заявленной территории республики, включая Северное Косово, и поддерживались властями Сербии, которым за это было обещано начать переговоры о вступлении в Европейский Союз. Организацией выборов занималась ЦИК Косово, а сами выборы проходили по законам республики, из-за чего со стороны ряда сербских оппозиционных политических сил звучали призывы бойкотировать голосование. По прогнозам в бойкоте могли принять участие около 90 % населения Северного Косова. При средней явке по Косово в 45,72 % явка на выборах на севере Косова составила 15 %, в том числе в Косовска-Митровице — 7,09 %. В Северной Косовска-Митровице на трёх участках были назначены повторные выборы. В них приняли участие чуть более 20 % избирателей.

См. также

• Республика Косово
• Международная реакция на провозглашение независимости Косова
• KFOR
• Референдум в Северном Косове
• Регионы Сербии
• Раздел Косова

Ссылки

• [www.un.org/en/sc/repertoire/2010-2011/Part%20I/2010-2011_Kosovo.pdf Security Council resolutions 1160 (1998), 1199 (1998), 1203 (1998), 1239 (1999) and 1244 (1999)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Северное Косово

– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.