Ибекс (пещера)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ибекс (пещера)Ибекс (пещера)

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt> </tt>


Ибекс
англ. IbexК:Карточка на Геокаре: Исправить: Национальное название
Вход в пещеру
36°07′55″ с. ш. 5°20′39″ з. д. / 36.13194° с. ш. 5.34417° з. д. / 36.13194; -5.34417 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.13194&mlon=-5.34417&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 36°07′55″ с. ш. 5°20′39″ з. д. / 36.13194° с. ш. 5.34417° з. д. / 36.13194; -5.34417 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.13194&mlon=-5.34417&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаГибралтар Гибралтар
Год открытия1975[1]
Типкарстовая
Вмещающие породыизвестняк
Число входов1
Ибекс

Ибекскарстовая пещера в Гибралтарской скале, в которой обнаружены артефакты мустьерской культуры. Обнаружена в 1975 году[1]. Своё название получила по найденному здесь черепу ибекса (вида горных козлов)[2].

Раскопки в пещере были проведены в 1994 году Гибралтарским музеем, в том же году ей было присвоено имя. Ранее в районе пещеры велась добыча песка, который транспортировался конвейером к дороге для последующего промышленного использования. В 1985 году во время добычи песка открылся вход в небольшую пещеру. Рабочие откопали несколько каменных орудий и кости, прежде чем поступило распоряжение Джорджа Палао (англ. George Palao) из Департамента общественных работ приостановить деятельность. Палао изъял и систематизировал обнаруженные артефакты и обеспечил сохранность пещеры, о чём свидетельствует записка, обнаруженная в архиве Гибралтарского музея. Собранная Палао коллекция затерялась, но в 1991 году была повторно найдена профессором Клайвом Финлейсоном, директором музея[3].

Обнаруженные каменные орудия в основном изготовлены из яшмы. Кости принадлежат различным млекопитающим. Среди костей особенно выделяется полный череп ибекса. Также с артефактами находилась записка Палао с указанием места обнаружения артефактов. По результатам исследований пещеры сделано заключение, что она являлась становищем неандертальских охотников около 40 000 лет назад, которые добывали в её окрестностях горных козлов[3]. Помимо этого, неандертальцы ловили диких птиц, перья которых использовали в качестве украшений[4].

Напишите отзыв о статье "Ибекс (пещера)"



Примечания

  1. 1 2 [www.nespos.org/display/PublicNesposSpace/Ibex+Cave Ibex Cave]. NESPOS.org. Проверено 10 июля 2012.
  2. Barton, N. and Currant, A. and Fernandez-Jalvo, Y. and Finlayson, C. and Goldberg, P. and Macphail, R. and Pettitt, P. and Stringer, C. Gibraltar Neanderthals and results of recent excavations in Gorham's, Vanguard and Ibex Caves // Antiquity. — 1999. — № 73. — P. 13—23.
  3. 1 2 Finlayson, Clive; Finlayson, Geraldine. Gibraltar at the end of the Millennium: A Portrait of a Changing Land. — Gibraltar: Aquila Services, 1999.
  4. Александр Храмов. [www.infox.ru/science/past/2012/09/19/Nyeandyertalcyy_prye_print.phtml Неандертальцы предпочитали перья соколов и грачей]. Infox.ru. Проверено 12 августа 2015.

Отрывок, характеризующий Ибекс (пещера)

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.