Ибн аль-Асир
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
| Ибн аль-Асир |
В Википедии есть статьи о других людях с лакабом Иззуддин, куньей Абуль-Хасан, именем Али и нисбой Джазири.
Иззудди́н Абуль-Ха́сан А́ли ибн Муха́ммад аль-Джазири, известен как Ибн аль-Аси́р (араб. ابن الاثير; 12 мая 1160, Джезират-ибн-Омар — 1233 или 1234, Мосул) — один из наиболее известных исламских историков курдского происхождения[1]. Встречается на русском языке транскрипция его имени как Ибн аль-Атир и Ибн аль-Афир.
Содержание
Биография
Учился в Мосуле, Иерусалиме и Дамаске, сражался с Саладином против крестоносцев, исполнял дипломатические поручения у багдадских халифов. В доме его сходились лучшие учёные и литераторы того времени; историк Ибн Халликан был его другом.
Труды
- «История атабеков сирийских» («Ат-тари́х аль-ба́хbр фи ад-да́улят аль-атабики́ййа»; араб. التاريخ الباهر في الدولة الاتابكية), издана под названием: «Geschichte der Atabekiden» (Гилдбург, 1793); разобрана де Гинем (Guignes) в «Notices et extraits» (т. I); отрывки перевёл Рено.
- «Полный свод всеобщей истории» («Аль-камиль фи т-тари́х»; араб. الكامل في التاريخ) — всеобщая история от создания мира до 1230, в ряде глав которой Ибн аль-Асир повествует, в частности, о таком народе, как русы (араб. روس)[2]; труд издан Торнбергом: «Ibn el Atheri Chronicon» (Лейден и Упсала, 1851—1871); отрывки во французском переводе Рено (Reinaud) при «Histoire des croisades» Мишо (1829) и в «Recueil des historiens des croisades» (изд. академии надписей, 1858, 1887); отрывки в «Hist. de l’Afrique sous la dynastie Aghiabide par Ibn Khaldoun» (Париж, 1841); полные восточные издания: Булак (1872), Каир (1881).
- «Кита́б аль-луба́б» (араб. اللباب في تهذيب الانساب) — переделка из «Эс-Семани», отрывки изданы Вюстенфельдом под названием: «Specimen al-Lobabi, sive Genealogiarum» (Геттинген, 1835).
- «Львы леса: знание о сподвижниках пророка Мухаммада» («Асад аль-га́бат фи маари́фат ас-саха́ба»; араб. أسد الغابة في معرفة الصحابة) — сведения о 7500 сподвижниках Мухаммада, издано в Каире (1869).
Публикации
- Ибн ал-Асир. Ал-Камил фи-т-тарих (Полный свод истории) / Пер. с араб., комм. чл.-корр. АН Республики Узбекистан П. Г. Булгакова; Доп. к пер., прим. и комм., указ. Ш. С. Камолиддина. — Ташкент, 2006. — 560 с.
Напишите отзыв о статье "Ибн аль-Асир"
Примечания
- ↑ Philip G. Kreyenbroek, Oral Literature of Iranian Languages [books.google.de/books?id=HlPvAwAAQBAJ&pg=PT37&dq=%22a+historian+and+biographer+of+Kurdish+origin%22&hl=de&sa=X&ved=0ahUKEwjwsZ6oxOvJAhUrqXIKHWMHA6kQ6AEIIDAA#v=onepage&q=%22a%20historian%20and%20biographer%20of%20Kurdish%20origin%22&f=false al-Athir..a historian and biographer of Kurdish origin]
Yasir Suleiman, "Language and identity in the Middle East and North Africa", Curzon Press, 1996, ISBN 0700704108, [books.google.com/books?id=1stXcN-v0JUC&pg=PA154&dq=%22Ibn+al-Athir,+(d.1233),+a+Kurdish+historian+and+biographer%22&hl=tr&sa=X&ei=5ddeUfmJI4nAhAeaiYCwCA&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=%22Ibn%20al-Athir%2C%20(d.1233)%2C%20a%20Kurdish%20historian%20and%20biographer%22&f=false p. 154.] Ibn al-Athir, (d.1233), a Kurdish historian and biographer...Ozlem Belcim Galip, Imagining Kurdistan: Identity, Culture and Society, (I.B. Tauris, 2015), 72. - ↑ Упоминание о русах в «Аль-кямиль фи ат-тарикх» можно найти, например [www.vostlit.info/Texts/rus/Athir_2/text4.phtml?id=7969 здесь] (рус.)
Литература
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Ссылки
- Ибн аль-Асир // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [www.vostlit.info/Texts/rus/Athir/index.phtml?id=530 Выдержки из сочинений Ибн аль-Асира]. — на сайте Восточная литература. Проверено 17 августа 2009. [www.webcitation.org/61BhzVcCB Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
- [al-eman.net/people-author/display.htm?id=203 Сочинения Ибн аль-Асира] на сайте al-eman.net (ар.).
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ибн аль-Асир
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
