Ибн ас-Сиккит
| Ибн ас-Сиккит | |
| араб. ابن السكيت | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
Ибн ас-Сикки́т (араб. ابن السكيت, ум. в 858 году, Багдад) — известный арабский языковед и грамматик из Багдада.
Его полное имя: Абу Юсуф Якуб ибн Исхак ибн ас-Сиккит ад-Даруки аль-Ахвази аль-Багдади (араб. أبو يوسف يعقوب بن إسحاق بن السكيت الدروقي الأهوازي البغدادي).
Ибн ас-Сиккит был выходцем из Хузестана (юго-запад Ирана), получил образование в Багдаде. Занимался воспитанием сыновей аббасидского халифа аль-Мутаваккиля. В лингвистике был продолжателем традиций именитого куфийского языковеда аль-Кисаи. Самым известным трудом Ибн ас-Сиккита является книга «Об улучшении языка» (араб. إصلاح المنطق), о которой аль-Мубаррад писал, что не видел у багдадских грамматиков книги совершеннее этой. Помимо основной деятельности он занимался изданием древнеарабских произведений и их филологическим комментированием.
Из-за своей приверженности шиизму был растерзан толпой в 858 году[1]. По другой версии, халиф аль-Мутаваккиль спросил его о том, кого он любит больше: аль-Мутазза и аль-Муайяда или аль-Хасана и аль-Хусейна? И он ответил, что Канбар, слуга Али ибн Абу Талиба, лучше халифа и его сыновей. В отместку за такую дерзость, по приказу халифа, Ибн ас-Сиккита растоптали и вырвали язык, после чего он скончался[2].
Напишите отзыв о статье "Ибн ас-Сиккит"
Примечания
- ↑ В. А. Звегинцев. История арабского языкознания. Краткий очерк. — 3-е, стереотипное. — М.: КомКнига, 2007. — С. 56. — 80 с. — ISBN 978-5-484-00897-1.
- ↑ Аз-Зирикли. [shamela.ws/index.php/author/349 ابن السكيت] // Аль-А’лам.
|
Это заготовка статьи о лингвисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ибн ас-Сиккит
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
