Ибрагимбеков, Максуд Мамед Ибрагим оглы

Максуд Ибрагимбеков
Maqsud İbrahimbəyov
Род деятельности:	писатель, драматург, сценарист
Жанр:	проза, пьеса
Язык произведений:	русский
Премии:
Награды:
[lib.ru/PROZA/IBRAGIMBEKOW/ Произведения на сайте Lib.ru]

Максуд Мамед Ибрагим оглы Ибрагимбеков (азерб. Maqsud Məmmədibrahim oğlu İbrahimbəyov; 11 мая 1935, Баку — 22 марта 2016, Баку) — азербайджанский писатель и киносценарист, писал на русском языке. Член КПСС с 1965 года. Депутат Милли Меджлиса Азербайджана, Почётный член учёного совета Университета штата Луизиана, Председатель дворянского собрания Азербайджана. Брат Рустама Ибрагимбекова.

Биография

Окончил строительный факультет Азербайджанского государственного политехнического института (1960), несколько лет работал инженером-строителем. Затем окончил Высшие сценарные курсы (1964) и Высшие режиссёрские курсы (1973) в Москве.

Публиковался с 1960 года.

Максуд Ибрагимбеков умер 22 марта 2016 года в Азербайджане.

Сочинения

Проза

• Катастрофа, 1963
• Фисташковое дерево, 1965
• И не было лучше брата // «Новый мир», 1973, № 10 (позже — под названием «Ссора»)
• Немного весеннего праздника, 1973
• Незнакомая песня, 1974
• Пусть он останется с нами, 1976
• В один прекрасный день, 1980
• История с благополучным концом, 1983 (сборник)
• Несколько причин для развода, 1985 (сборник)
• В аду повеяло прохладой, 2012

Пьесы

• «Кто придёт в полночь» (1969; совместно с Р. Ибрагимбековым)
• «За всё хорошее — смерть» (1974)
• «Мезозойская история» (1974—1976)
• «Дай мне время!» (1976)
• «Мужчина для молодой женщины» (1986)
• «Нефтяной бум улыбается всем» (2001)
• «Ресторан „Финал“» (2006)
• «Роллс-ройс Её величества»(2008)

Сценарии фильмов

• Последняя ночь детства (1968)
• Я помню тебя, учитель (1969)
• Главное интервью (1971)
• Пусть он останется с нами (1974)
• Ты, песня моя (1975)
• Тайна горного подземелья (1975) (экранизация повести «За всё хорошее — смерть»)
• Мезозойская история (1976)
• Кто поедет в Трускавец? (1977)
• Потому что я — Айварс Лидакс (1978)
• Мужчина для молодой женщины (1996)
• Белое солнце пустыни (1970)
• Кочевники (1985)
• Утомленные солнцем (1993)

Награды

• Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР — 30.07.1979
• Орден Славы (Азербайджан)
• Орден Независимости (Азербайджан)
• Орден Честь (Азербайджан)
• Орден Папы Римского
• Орден Почета и Славы 3-й степени.

Премии

• 1-я премия на конкурсе пьес о рабочем классе (1975)
• Государственная премия Азербайджанской ССР (1976)

Отзывы о творчестве

Ибрагимбеков обладает значительным писательским дарованием. В неторопливой манере повествуя о необычных и повседневных событиях, он раскрывает характеры своих персонажей и глубоко проникает в их душевный мир. В повести «И не было лучше брата» в контексте общечеловеческой проблематики показаны восточные нормы поведения, сильные своей традиционностью, но и нередко разрушительные для человеческих отношений (здесь — для братской любви). Реалистическая повествовательная манера Ибрагимбекова в сочетании с интересом к основным физическим процессам и состояниям (удары, смерть, любовь) углубляется за счет осторожного использования символических образов.

— Вольфганг Казак

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Ссылки

• [www.biblus.ru/Default.aspx?auth={{{1}}} Ибрагимбеков, Максуд Мамед Ибрагим оглы] в каталоге «Библус»
• [www.maksudibragimbekov.com Официальный сайт Максуда Ибрагимбекова]

Отрывок, характеризующий Ибрагимбеков, Максуд Мамед Ибрагим оглы

– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.