Аль-Хамди, Ибрагим Мохаммед

Ибрагим аль-Хамди<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Йеменской Арабской Республики
13 июня 1974 года — 11 октября 1977 года
Предшественник:	Абдель Рахман Арьяни
Преемник:	Ахмад Хуссейн Гашими
Отец:	Мохаммед Салех аль-Хамди
Профессия:	военный
Военная служба
Годы службы:	—
Принадлежность:	Йеменское Мутаваккилийское Королевство ЙАР
Род войск:	ВВС
Звание:	полковник

Ибрагим аль-Хамди (араб. إبراهيم الحمدي‎; 1943 — 11 октября 1977, Сана, ЙАР) — йеменский военный и государственный деятель; 3-й президент Йеменской Арабской республики (13 июня 1974 — 11 октября 1977).

Родился в провинции Амран. Отец — шиит, зейдит, мать — суннитка. Службу в армии начал солдатом, позже поступил в авиационное училище (не доучился). Некоторый период помогал в отцу, работавшему судьёй. После революции 1962 года дослужился до командующего штурмовой авиацией ЙАР, потом — губернатор ряда провинций. В 1972 году назначен заместителем премьер-министра и министром внутренних дел, затем — заместителем главнокомандующего вооружёнными силами.

13 июня 1974 года возглавил бескровный военный переворот, свергнувший Абдель Рахмана Арьяни. Подполковник (позже полковник) Ибрагим аль-Хамди стал председателем Совета Военного Командования, управлявшего Йеменом.

Во время своего правления аль-Хамди стремился создать современное управление страной, основанное на законности, правопорядке и институтах власти, укрепил контроль центрального правительства над страной, боролся с племенной рознью (в июле 1977 было подавлено восстание племён) и пытался покончить со средневековыми социальными классами, провозгласив всех йеменцев равными. Провёл чистку в армии и пытался бороться с коррупцией, запретив использовать служебные автомобили в личных целях. Наладил военное, военно-техническое и экономическое сотрудничество с СССР.

При администрации аль-Хамди в Йемене наблюдался самый быстрый экономический рост (в среднем 6,5 %) за всю историю страны, были построены сотни новых школ и больниц, построены тысячи километров грунтовых дорог и принят первый пятилетний план экономического развития.

Во время его краткого президентства также были улучшены отношения с Саудовской Аравией и планировалось улучшение отношений с просоветской марксистской Народно-Демократической Республикой Йемен, с которой через 4 года планировалось объединение (уже в первый день своего правления он издал чрезвычайный указ, запрещающий кампанию в СМИ против НДРЙ и его руководства). 13 октября 1977 года должен был отбыть в Южный Йемен для подписания договора о совместной обороне.

12 октября 1977 года аль-Хамди вместе со своим братом Абдуллой, командиром спецподразделения, был убит в столице страны.

По одной версии — агентами, финансируемыми предположительно племенем Аль-Ахмар, которое находилось под покровительством Саудовской монархии, с целью предотвратить объединение двух Йеменов. По другой версии, покушение было организовано преемником аль-Хамди, генералом аль-Гашими.

Обстоятельства убийства никогда не расследовались. Йеменский генерал аль-Джарбани во время своего телеинтервью в апреле 2011 года назвал многолетнего президента Йемена Али Абдаллу Салеха исполнителем убийства братьев аль-Хамди.

По сей день аль-Хамди остаётся самым популярным лидером Йемена.

Ссылки

• [nationalyemen.com/2012/10/16/a-history-of-yemeni-presidents/ История президентов Йемена] (англ.)
• [i-cias.com/e.o/hamdi_i.htm Биография И. М. Хамди] (англ.)

Отрывок, характеризующий Аль-Хамди, Ибрагим Мохаммед

– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.