Ибрагим Хуссейн

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ибрагим Хуссейн
Ibrahim Hussein

Ибрагим Хуссейн
Имя при рождении:

Ибрагим Хуссейн

Дата рождения:

13 марта 1936(1936-03-13)

Место рождения:

Сунгай-Лимау, Ян, Кедах

Дата смерти:

19 февраля 2009(2009-02-19) (72 года)

Место смерти:

Куала-Лумпур

Происхождение:

малаец

Гражданство:

Малайзия

Жанр:

художник, график

Учёба:

Наньянская академия изящных искусств в Сингапуре, Центральный Колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина, Королевская академия искусств в Лондоне.

Стиль:

экспрессионизм

Награды:
Звания:

Датук

Премии:

Премия XVIII Международного конкурса искусств в Монте-Карло (1984); Премия Японского культурного фонда (1988)

Ибрагим Хуссейн (малайск. Ibrahim Hussein) (13.03.1936, Сунгай-Лимау, Ян, Кедах — 19.02.2009, Куала-Лумпур) — малайзийский художник-экспрессионист. Младший брат Абдуллаха Хуссейна и Исмаила Хуссейна.





Краткая биография

Родился в семье мелкого торговца-выходца из Аче. Мать происходила из Южной Бирмы. Был пятым из шести детей в семье. В 1956—1959 гг. учился в Наньянской академии изящных искусств в Сингапуре, в 1959—1963 в Центральном Колледже искусства и дизайна имени Святого Мартина, в 1963—1969 в Королевской академии искусств в Лондоне. Некоторое время жил в Италии и Франции. В 1970—1973 гг. был художником-гостем Университета Малайя. Инициатор ежегодных встреч-мастерских азиатских художников (с 1987), создания Фонда культуры и музея (1992) на о. Лангкави, который открылся восемь лет спустя (расположен в Гунунг-Мат-Чинчанг). Среди лиц, отдавших последние почести художнику, был премьер министр Малайзии Наджиб Разак.[1]

Творчество

Работал в основном акриловыми красками. Мастер коллажа и принтиджа. Полотна крайне экспрессинистичны, им присущи фантастичность и яркость цветого строя, смелость, нестандартность изобразительных решений («Прощай, Нью-Йорк», «Гаруда», «Актер кабуки»).[2]

Награды[3]

Персональные выставки[4]

Семья

Жена Сим Хуссейн и дочь Алиа Ибрагим Хуссейн.

Библиография

  • Alia Ibrahim Hussein. IB: A life. The autobiography of Ibrahim Hussein. Kuala Lumpur: Pentas Seni Pusaka Sdn. Bhd., 2010. ISBN 9789834319724
  • Ibrahim Hussein: a retrospective. Balai Seni Lukis Negara, 1986

Напишите отзыв о статье "Ибрагим Хуссейн"

Примечания

  1. [www.thenutgraph.com/artist-ibrahim-hussein-dies-of-heart-attack/ Artist Ibrahim Hussein dies of heart attack | The Nut Graph]. Проверено 16 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G3nQLGgn Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
  2. Ibrahim Hussein. - в: Погадаев, В. Малайский мир (Бруней, Индонезия, Малайзия, Сингапур). Лингвострановедческий словарь. М.:"Восточная книга", 2012, с. 254
  3. [www.neosentuhan.com.my/langkawi/support/at013.htm Langkawi Insights: Ibrahim Hussien]. Проверено 16 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G3nRNgsv Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
  4. [www.mykedah2.com/e_20hall_fame/e202_8_01.htm Famous Personalities : Dato' Ibrahim Hussein]. Проверено 16 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G3nSFgkg Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Ибрагим Хуссейн

Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.