Ибраимов, Ермахан Сагиевич

Ермахан Ибраимов
Общая информация
Место рождения:	Жамбылская область Казахская ССР
Весовая категория:	Средний вес (71 кг)
Стойка:	Orthodox (Правша)
Медали Бокс Олимпийские игры Бронза Атланта 1996 до 71 кг Золото Сидней 2000 до 71 кг Чемпионаты мира Серебро Будапешт-1997 до 67 кг Бронза Хьюстон-1999 до 71 кг Чемпионаты Азии Золото Ташкент 1995 до 67 кг кг Золото Ташкент 1999 до 71 кг кг Азиатские игры Золото Бангкок 1998 до 71 кг Государственные награды

Ермахан Сагиевич Ибраимов (каз. Ыбрайымов Ермахан Сағиұлы, род. 1 января 1972, Казахская ССР) — казахский боксёр-любитель, олимпийский чемпион 2000 года, призёр Олимпийских игр 1996 года и чемпионатов мира 1997 и 1999 годов. Мастер спорта СССР 1988, мастер спорта международного класса, заслуженный мастер спорта РК по боксу 2000. Заслуженный тренер РК по боксу.

Биография

Родился 1 января 1972 года в Жамбылской области Казахской ССР.

Дважды Ермахан нёс флаг Казахстана на летних Олимпийских играх (1996 и 2000).

С 2002 по 2004 годы — главный тренер национальный сборной команды по боксу.

Награды

• Награждён орденом «Барыс» 1-й степени (2000).
• Государственная молодёжная премия «Дарын» (2000).

Отрывок, характеризующий Ибраимов, Ермахан Сагиевич

– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.