Ибрахим Бёме

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ибрахим Бёме

Ибрахим Бёме (нем. Ibrahim Böhme, урождённый Манфред Отто (нем. Manfred Otto); 18 ноября 1944, Бад-Дюрренберг — 22 ноября 1999, Нойштрелиц) — восточногерманский диссидент. По собственным утверждениям, родился в еврейской семье (что позднее было документально опровергнуто)[1], воспитывался у приёмных родителей, позднее принял их фамилию и имя Ибрахим.

Сменил множество различных рабочих мест, в том числе работу повара, официанта, каменщика, педагога и историка. За критику ввода советских войск в Чехословакию был лишён работы. Позднее работал преподавателем немецкого языка для вьетнамских студентов, а также занимался драматургией.

В 1989 году стал одним из основателей Социал-демократической партии в ГДР, ещё в январе-феврале 1990 года СМИ рассматривали его в качестве потенциального триумфатора запланированных на март 1990 года выборов в Народную палату ГДР. Однако в марте были преданы огласке сведения о его связях со Штази, что стало одной из причин резкого падения популярности социал-демократов и привело к исключению Бёме из партии.

От этого удара политику Бёме так и не удалось оправиться. Последние годы жизни он провёл в уединении в скромной квартирке в берлинском районе Пренцлауэр-Берг. До конца своих дней Бёме отрицал факт своего сотрудничества с Министерством госбезопасности ГДР.

Напишите отзыв о статье "Ибрахим Бёме"



Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Ибрахим Бёме
  • [www.dhm.de/lemo/html/biografien/BoehmeIbrahim/ Биография на сайте Немецкого исторического музея  (нем.)]
  • [www.berlinonline.de/berliner-zeitung/archiv/.bin/dump.fcgi/1999/0918/magazin/0004/index.html Birgit Lahann. Genosse Judas empfängt nicht. Tage im Leben des Ibrahim Böhme  (нем.)]

Примечания

  1. [www.otz.de/startseite/detail/-/specific/Der-Mythos-und-das-Boese-in-Greiz-1941905194 Der Mythos und das Böse in Greiz | OTZ]

Отрывок, характеризующий Ибрахим Бёме

Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.