Ивакин, Алексей Геннадьевич
Поделись знанием:
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
| Алексей Геннадьевич Ивакин | |
| Псевдонимы: |
Годзилко, П.Кактусов |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Род деятельности: |
прозаик, публицист, писатель-фантаст |
| Жанр: | |
| Премии: |
Литературная премия имени А.П.Чехова |
| [samlib.ru/i/iwakin_a_g/ Произведения на сайте Lib.ru] | |
Алексе́й Генна́дьевич Ива́кин (род. 13 августа 1973) — российский писатель, работающий в жанрах исторического романа и военно-исторической фантастики.
Содержание
Биография
Родился в городе Слободской Кировской области; живёт в Кирове. В августе 2012 года переехал в Одессу (Украина).
По собственным словам, по образованию историк, психолог и религиовед.
Работал … сторожем, педагогом в школе, инструктором пешеходного туризма, политтехнологом, психологом-консультантом, преподавателем, заведующим кафедрой психологии Кировского филиала Русского Университета инноваций, директором психологического центра, торговым представителем, …, журналистом. Сейчас — стрингер. Ну, или фрилансер.[1]
Активный участник поискового движения с 1996 года[2]. Регулярно выезжает на раскопки с кировской поисковой организацией «Долг». В качестве её представителя принял участие в конференции «Общественные организации за защиту исторической правды о Второй мировой войне»[3], организованной Советом Федерации РФ.
Участник литературного форума «В вихре времён»[4]. Участвует в коллективном проекте «7 дней» (книги выходят под коллективным псевдонимом Фёдор Вихрев).
Творчество
Первая изданная книга была написана как результат работы психолога с жертвами тоталитарных сект. Вызвала ряд недовольных откликов в прессе и интернете со стороны участников движения «Звенящие кедры России».[5] (признанного деструктивным культом).
Несколько книг основано на осмыслении участия в поисковом движении — здесь и рассказы о работе поисковиков, и фантастические книги («Мы погибнем вчера»), и незаурядные, полные боли и сопереживания, исторические книги о тех солдатах, чьи останки до сих пор ищут. Творчество писателя получило признание: за книгу «Десантура-1942» автор получил именные часы от командующего ВДВ России генерал-майора Шаманова. Ведутся переговоры об экранизации книги «Мы погибнем вчера».[6]
Награды и премии
- Литературная премия имени А. П. Чехова[7]
- Именные часы от генерал-майора Шаманова, командующего ВДВ России за книгу «Десантура-1942»[5][8]
- Национальная литературная премия «Серебряное перо Руси 2014» за рассказ «Приказа нет»[9].
- Награжден медалью "За боевые заслуги" от Луганской Народной Республики.
- Премия им. В.И.Белова за цикл рассказов о Великой Отечественной войне.
Библиография
Книги
- Алексей Ивакин. АнтиАнастасия. — М.: Яуза, Пресском, 2005. — С. 320. — (Анти-Мулдашев). — 5 000 экз. — ISBN 5-98083-048-0.
- Алексей Ивакин. Мы погибнем вчера. — М.: Эксмо, Яуза, 2009. — С. 384. — (Военно-историческая фантастика). — 5 000 экз. — ISBN 978-5-699-36562-3.
- Алексей Ивакин. Десантура 1942. — М.: Яуза, Эксмо. — С. 320. — (Они сражались за Родину!). — 7 000 экз. — ISBN 978-5-699-40937-2.
- Алексей Ивакин, Олег Таругин. Штрафбат в космосе. — М.: Эксмо, 2011. — (Звёзды смерти). — 5 000 экз. — ISBN 978-5-699-47343-4.
- Олег Таругин, Алексей Ивакин. На взлёт идут штрафные батальоны. — М.: Эксмо - Яуза, 2011. — С. 320. — (Звёзды Смерти. Космический боевик). — 5 000 экз. — ISBN 978-5-699-48013-5.
- Алексей Ивакин. Прорвать блокаду! Адские высоты. — М.: Яуза, 2011. — С. 320. — (Они сражались за Родину!). — 4 000 экз. — ISBN 978-5-699-51558-5.
- Алексей Ивакин. «Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ – игра. — М.: Яуза, 2012. — С. 320. — (Танкист из будущего. БронеФАНТАСТИКА). — 5 000 экз. — ISBN 978-5-699-55497-3.
Рассказы и повести в сборниках
В окопах времени (сборник). — Москва: Яуза, 2010. — 480 страниц — (Военно-историческая фантастика). — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-40360-8
- Алексей Ивакин Могло бы быть
- Алексей Ивакин Русские вернулись!
- Алексей Ивакин Я живу в ту войну
- Алексей Ивакин, Андрей Русов И один в поле воин!
Переиздания
- Алексей Ивакин. Мы погибнем вчера. — М: Эксмо, Яуза, 2010. — С. 384. — (Я из будущего). — 3 000 экз. — ISBN 978-5-699-40557-2.
- Алексей Ивакин. «Здесь начинается ад» - От Демянского «котла» до Синявинских высот (Десантура-1942; Прорвать Блокаду! Мы погибнем вчера). — М.: Эксмо, 2012. — С. 768. — (Война. Штрафбат. Лучшие бестселлеры). — 3 000 экз. — ISBN 978-5-699-55224-5.
Коллективные проекты
- Фёдор Вихрев. Веду бой! 2012:Вторая Великая Отечественная. — Москва: Эксмо, 2011. — С. 416. — (Военно-историческая фантастика). — 8100 экз.
- Фёдор Вихрев. Смертный бой. Триколор против свастики. — Москва: ЭКСМО, 2011. — С. 384. — (Военно-историческая фантастика). — 7100 экз.
Аудиокниги
- Рассказы в аудиосборнике «Я живу в ту войну» (сборник рассказов современных авторов о Великой Отечественной войне) — 2011 — 3000 экз.
- Алексей Ивакин — Захоронение (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковый синдром (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Первая вахта (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Медальоны (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — После войны (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковый быт (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковые деньги (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Работа. Тактика. (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Чёрные поисковики (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковое железо (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковая мистика (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковый бардак (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Поисковики и милиция (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Заключение (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Меня нашли в воронке (читает sabotazhnick)
- Алексей Ивакин — Линия жизни (читает Дмитрий Файнштейн)
- Алексей Ивакин — Равновесие (читает Вячеслав Есиков)
- Алексей Ивакин — Моё поколение (sabotazhnick)
- Алексей Ивакин, Андрей Русов — Пред(сед)атель (читают Андрей Лагута, Александр Райдер, sabotazhnick)
- Сергей Зиганшин, Алексей Ивакин, Сергей Ким — Флешка (читает Александр Райдер)
- Алексей Ивакин, Андрей Русов — И один в поле воин (читает Андрей Лагута)
- Алексей Ивакин — Почему ты обманул меня? (читает Light)
- Алексей Ивакин — Нерв (читает sabotazhnick)
Напишите отзыв о статье "Ивакин, Алексей Геннадьевич"
Примечания
- ↑ [journal.creators-of-worlds.ru/publ/intervju/my_zhivem_na_poroge_smerti_intervju_s_alekseem_ivakinym/4-1-0-127 «Создатели миров», ч.1]
- ↑ [okopka.ru/i/iwakin_a_g/about.shtml okopka.ru]
- ↑ [www.regions.ru/news/2280756/print/ В Совете Федерации обсудили роль общественных организаций в защите исторической правды о Второй мировой войне]
- ↑ [forum.amahrov.ru/profile.php?id=865 Профиль участника форума «ВВВ»]
- ↑ 1 2 [journal.creators-of-worlds.ru/publ/intervju/aleksej_ivakin_my_zhivem_na_poroge_smerti_chast_2/4-1-0-132 «Создатели миров», ч.2]
- ↑ [www.kirovnet.ru/news/2011/04/26/vyatskiy-pisatel-snimaet-film?msg=3334286&quicktabs_1=0&quicktabs_4=0 Вятский писатель снимает фильм]
- ↑ [www.gorodkirov.ru/article_view?a_id=17405 Литературная премия имени А. П. Чехова отправляется в Киров]
- ↑ [archive.is/20120711181100/licey-biblio.ucoz.ru/news/po_knige_kirovskogo_pisatelja_alekseja_ivakina_snimut_film/2011-06-14-147 Кинокомпания «Русское» приобрела право на экранизацию книги «Мы погибнем вчера» кировского писателя Алексея Ивакина]
- ↑ [perorusi.ru/blog/2014/10/итоги-конкурса-золотое-перо-руси-2014/ Итоги конкурса «Золотое перо Руси-2014»]
Ссылки
- [forum.amahrov.ru/viewforum.php?id=54 Авторский раздел на литературном форуме] В Вихре Времён
- [samlib.ru/i/iwakin_a_g/ Страница Алексея Ивакина на сайте lib.ru]
- [journal.creators-of-worlds.ru/publ/intervju/my_zhivem_na_poroge_smerti_intervju_s_alekseem_ivakinym/4-1-0-127 Интервью журналу «Создатели миров»]
- [journal.creators-of-worlds.ru/publ/intervju/aleksej_ivakin_my_zhivem_na_poroge_smerti_chast_2/4-1-0-132 Интервью журналу «Создатели миров»] (часть 2)
- [www.rospisatel.ru/oleinik-ivakin.htm Владимир Олейник Реконструктор]
- Борис Невский [mirf.ru/Articles/art5178.htm Вставай, страна огромная! Великая Отечественная в фантастике: патриотизм или «приключалово»? (Интервью с А. Валентиновым, В. Звягинцевым, А.Золотько и А. Ивакиным)] // Мир фантастики. — май 2012. — № 105.
- Виталий Шишикин [www.mirf.ru/Reviews/review3805.htm На войне как на войне (Рецензия на роман А. Ивакина «Мы погибнем вчера»)] // Мир фантастики. — ноябрь 2009. — № 75.
- Екатерина Косолапова [kurantynew.ru/new/2014/10/15/samy-e-hvatskie-iz-vyatskih/ Самые хватские из вятских] // Слободские куранты. — октябрь 2014.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Ивакин, Алексей Геннадьевич
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
