Иваненко, Виктор Валентинович

Виктор Валентинович Иваненко
Председатель КГБ РСФСР
5 августа — 26 ноября 1991 года (и. о. с 5 мая 1991)
Президент:	Борис Николаевич Ельцин
Преемник:	должность упразднена
1-й Генеральный директор Агентства федеральной безопасности РСФСР — Министр РСФСР
26 ноября 1991 года — 15 января 1992 года
Президент:	Борис Николаевич Ельцин
Преемник:	Виктор Павлович Баранников
Рождение:	19 сентября 1947(1947-09-19) (76 лет) дер. Кольцовка Ишимского района Тюменской области, РСФСР, СССР
Военная служба
Годы службы:	1970 год—1992 год
Принадлежность:	СССР СССР РСФСР РСФСР
Звание:
Командовал:	КГБ РСФСР, АФБ РСФСР
Награды:

Ви́ктор Валенти́нович Иване́нко (родился 19 сентября 1947 г. в дер. Кольцовка Ишимского района Тюменской области) — российский деятель органов госбезопасности, генерал-майор ФСБ.

Карьера

Окончил электротехнический факультет Тюменский индустриальный институт (1970) по специальности «Автоматика и телемеханика», «инженер-электрик». В 1971 г. окончил высшие курсы КГБ СССР.

Работал в органах государственной безопасности СССР и РСФСР (1970—1992) В 1970—1986 годах работал в Управлении КГБ по Тюменской области: оперуполномоченный, начальник Нижневартовского горотдела, заместитель начальника Управления.

В 1986—1991 годах — старший инспектор, начальник отдела, заместитель начальника инспекторского управления КГБ СССР.

С мая 1991 года — и. о. председателя, а с 5 августа по 26 ноября 1991 года — председатель КГБ РСФСР.

26 ноября 1991 года президент России Борис Ельцин издал указ о преобразовании КГБ РСФСР в Агентство федеральной безопасности РСФСР (АФБ). Генеральным директором этого агентства — Министром РСФСР был назначен Виктор Иваненко. В январе 1992 года уволен из органов госбезопасности «по сокращению штатов» после того, как на заседании Конституционного суда РСФСР выступил против объединения АФБ и МВД в МБВД(в итоге суд отменил указ президента Ельцина о создании МБВД)

Роль в событиях августа 1991 года

Во время ГКЧП Иваненко и Степашин обзванивали региональные управления КГБ и призывали поддержать законно избранного президента Ельцина. Согласно рассказу самого Иваненко, он сам арестовал председателя КГБ СССР В. А. Крючкова, которого отвезли в пансионат «Сенеж» рядом с Солнечногорском. Руководил группой, приехавшей арестовать министра внутренних дел СССР Бориса Пуго.

Геннадий Бурбулис так оценивал его работу:

«в мае месяце был создан Комитет государственной безопасности России, и генерал Иваненко, который все трое суток непрерывно находился в Белом доме в моем кабинете, и мы эту работу вместе делали, он сумел за этот срок самым оперативным образом добиться явного раскола в профессиональной, политической и жизненной позиции большинства сотрудников КГБ, как генерального советского офиса, так и в регионах»

Станкевич, Сергей Борисович вспоминал о его роли во время защиты Белого дома в дни ГКЧП:

ключевым членом штаба стал председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко... Когда вставала та или иная оперативная проблема, мы шли к Иваненко. Он быстро определял, на какие структуры или органы надо выйти для решения проблемы, находил там своих знакомых, и вскоре проблема решалась... Иваненко был удивительно эффективен. Благодаря ему мы точно знали, какие части введены в город, где они размещены и какие им поставлены задачи. Мы даже знали состав оперативного штаба, созданного ГКЧП для контроля за обстановкой в Москве. По каналам Иваненко мы получали и сведения о готовящемся штурме Белого дома".

Дальнейшая карьера

Создатель Службы безопасности РАО «Газпром».

С апреля 1993 по октябрь 1998 года вице-президент, первый вице-президент, заместитель председателя правления АО «Нефтяная компания „ЮКОС“». 27 февраля 1998 года утвержден членом объединенного правления ЮКОСа и холдинга 'Роспром'. В одних газетных публикациях указывалось, что Иваненко возглавлял лоббистскую деятельность «ЮКОСа» в госструктурах, в других, что Иваненко возглавлял службу безопасности ЮКОСа.

В 2002 году, когда ЮКОС частично раскрыл структуру собственности, стало известно, что Иваненко владеет 0,9 % акций Group MENATEP, которые оценивались в 110 млн долларов. В связи с этим Иваненко назывался самым богатым из бывших сотрудников спецслужб.

На выборах в Госдуму в 1999 году входил в список кандидатов в депутаты от избирательного блока «Отечество — Вся Россия». В декларации кандидата Иваненко был указан совокупный годовой доход 1 633 063 рублей и дом 814 кв. м. в Московской области.

С октября 1998 по октябрь 1999 года советник Министра Российской Федерации по налогам и сборам.

С февраля 2000 по февраль 2004 года вице-президент Фонда развития парламентаризма в России. По мнению Владимира Милова, Фонд развития парламентаризма занимался подкупом депутатов Госдумы в интересах ЮКОСа.

С февраля 2004 года председатель Совета директоров Арктической торгово-транспортной компании.

В 2008 году Иваненко выступал как свидетель на суде по делу Леонида Невзлина.

Общественная деятельность

• член Наблюдательного совета Фонда сотрудничества Россия-АСЕАН
• член Президиума Национального гражданского комитета по взаимодействию с правоохранительными, законодательными и судебными органами
• член Президиума Независимой организации «Гражданское общество»
• член Совета по внешней и оборонной политике
• входил в федеральный список кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации III созыва выдвинутый избирательным блоком «Отечество - Вся Россия»

Позиция

• «Надо, чтобы общество захотело осуществлять общественный контроль и получило для этого возможность. Следует сделать хотя бы первый шаг, скажем, предоставить Госдуме право на парламентские расследования деятельности спецслужб. Будет создан прецедент, появится опыт. В 1991 году такая попытка была, я уже говорил о депутатской Комиссии по рассмотрению кадрового резерва КГБ. В развитых странах парламентский контроль за работой спецслужб — естественная норма».

Награды

• Орден Красной Звезды
• шесть медалей

Ссылки

• [shieldandsword.mozohin.ru/personnel/ivanenko_v_v.htm ИВАНЕНКО Виктор Валентинович],
• [www.kommersant.ru/Doc/1802254 Без названия]
• [www.votas.ru/otech.htm Федеральный список кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего созыва выдвинутый избирательным блоком «Отечество — Вся Россия»]

Отрывок, характеризующий Иваненко, Виктор Валентинович

«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.