Иванин, Михаил Игнатьевич

Михаил Игнатьевич Иванин

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаи́л Игна́тьевич Ива́нин (1801—1874) — русский генерал-лейтенант, участник Туркестанских походов, военный историк и географ.

Биография

Из Черниговских дворян, родился в 1801 году. В 1822 году кончил курс в 1-м кадетском корпусе и поступил в 13-ю артиллерийскую бригаду. В 1831 году поручиком 5-й артиллерийской бригады прикомандирован к Военной академии для слушания в ней курса. Закончив в ней обучение в 1834 году, в следующем, в чине капитана, назначен в Оренбургский корпус и участвовал в качестве офицера Генерального штаба в Хивинской экспедиции 1839—1840 годов В 1853 году в чине полковника назначен состоять советником от Министерства государственных имуществ во Временный совет для управления Внутренней киргизской ордой, а затем управляющим этой ордой. Его энергичное и деятельное управление принесло орде много пользы. Затем Иванин участвовал в военных действиях против турок на Кавказе, в 1857 году произведён в генерал-майоры; в 1858 году принимал участие в демаркации наших азиатских границ с Турциею. В 1864 году назначен председателем комиссии для выработки положения о перевозке войск по железным дорогам и водой, в 1866 году произведён в генерал-лейтенанты и назначен председателем комиссии для собрания подробных сведений о современном состоянии наших железных дорог, в 1868 году назначен постоянным членом комитета по перевозке войск по железным дорогам и водой, с 1871 году состоял членом Военно-ученого комитета Главного штаба. Умер 27 сентября 1874 года. Иванин оставил после себя множество трудов по военной истории, географии, стенографии, железнодорожному делу; он был членом Русского географического общества.

Его супруга Шпилевская, Наталья Сергеевна (1848—?) — писательница и общественная деятельница, которая впервые познакомила русскую публику с выдающимися произведениями шведской беллетристики и с жизнью и деятельностью их авторов. В Санкт-Петербурге она открыла первую воскресную школу (1859), а затем несколько женских училищ и сельских школ в Екатеринодаре, Тифлисе, Черниговской и других губерниях.

Избранная библиография

• Поездка на полуостров Мангышлак в 1846 г., с картой. // Записки Географического общества. Кн. 2. СПб., 1847
• Описание Закамских линий. // Вестник Географического общества. Ч. 1. 1857
• О стенографии или искусстве скорописи и применении её к русскому языку. СПб., 1858
• О пограничных линиях России. // Инженерный журнал. 1863. № 1—2.
• Заслуги князя Кутузова как дипломата на Кавказе. // Русский инвалид. 1863. № 83, 88
• Хива и река Аму-Дарья // Морской сборник. 1864. № 8—9
• Внутренняя Букеевская киргизская орда. // Эпоха. 1864. № 12
• О воинской подводной повинности. // Военный сборник. 1866. № 10
• Австро-прусская война 1866 г., военно-политический очерк. // Военный сборник. 1866. № 12
• Теория стенографии для русского языка. // Отечественные записки. 1866. № 5, 10.
• Русская стенография или руководство к изучению скорописи. СПб., 1867
• О конно-железных дорогах в России // Инженерный журнал. 1867. № 1.
• О мерах против распространения у нас заразительных болезней. // Журнал Полтавского сельскохозяйственного общества. 1868.
• Пути в Средней Азии и перевозочные средства // Военный сборник. 1869. № 8.
• О воздухоплавании. // Инженерный журнал. 1871. № 1.
• Об Уральско-Сибирской железной дороге. // Заря. 1871. № 5
• О старом русле Аму-Дарьи. // Материалы для статистики Туркестанского края. Вып. II. СПб., 1873.
• [militera.lib.ru/h/ivanin_mi/index.html Описание зимнего похода в Хиву 1839—1840 г. СПб., 1874].
• О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. Издание Военно-учёного комитета. Под редакцией князя Н. С. Голицына. СПб., 1875.

Источники

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Глиноецкий Н. П. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1882.
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.

Ссылки

• Иванин, Михаил Игнатьевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Иванин, Михаил Игнатьевич

Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.