Иванов, Александр Минович

Александр Минович Иванов
Дата рождения	1903(1903)
Место рождения	село Долгоруково, Инсарский уезд, Пензенская губерния
Дата смерти	1 марта 1975(1975-03-01)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	государственная безопасность
Годы службы	1929—1962
Звание
Награды и премии

Александр Минович Иванов (1903-1975) — генерал-майор КГБ СССР.

Биография

Александр Минович Иванов родился в 1903 году в селе Долгоруково Инсарского уезда Пензенской губернии. Окончил Рузаевское высшее начальное училище, после чего работал в Рузаевке помощником секретаря, секретарём участкового суда. В 1923—1925 годах работал секретарём прокурора в Саранске. В 1925—1927 годах проходил службу в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. После демобилизации пошёл на работу в органы прокуратуры, был следователем в Саранске и Рузаевке.

В ноябре 1929 года Иванов пошёл на службу в органы государственной безопасности СССР. Начинал службу помощником уполномоченного Мордовского областного отдела ОГПУ. Позднее служил в различных территориальных подразделениях НКВД СССР. В августе 1938 года Иванов был переведён на работу в Москву, в центральный аппарат НКВД СССР, был заместителем начальника 1-го отделения 7-го отдела 1-го Управления НКВД СССР, затем заместителем начальника, начальником отделения Главного экономического управления НКВД СССР. В 1939—1941 годах служил начальником отделения, заместителем начальника Управления НКГБ СССР по Чкаловской области.

С августа 1941 года Иванов вновь на работе в Москве, руководил 1-м отделом Экономического управления НКВД СССР. В мае 1943 — январе 1944 годов он служил народным комиссаром государственной безопасности Коми АССР, затем с января 1944 по апрель 1945 годов руководил Управлением НКГБ СССР по Мурманской области. С апреля 1945 года Иванов был народным комиссаром, министром государственной безопасности Киргизской ССР. Избирался депутатом Верховного Совета СССР 2-го созыва.

В январе 1947 года Иванов вновь вернулся к работе в центральном аппарате МГБ СССР, был начальником отдела «Т» Министерства. С июня того же года он работал заместителем председателя Бюро по выездам за границу и въездам в СССР при Совете Министров СССР, заместителем председателя Комиссии по выездам за границу при ЦК ВКП(б), членом Комиссии Президиума Верховного Совета СССР по рассмотрению вопросов приёма, выхода и лишения гражданства.

С октября 1958 года Иванов руководил Инспекцией при Министерстве государственной безопасности СССР, затем отделом «К» этого же Министерства. В 1953—1954 годах служил начальником отдела, заместителем начальника 5-го Управления, начальником 10-го специального отдела в системе Министерства внутренних дел СССР. С марта 1954 года возглавлял 1-й специальный отдел Комитета государственной безопасности СССР, Чекистский кабинет КГБ. 18 февраля 1958 года ему было присвоено звание генерал-майора государственной безопасности.

В октябре 1962 года Иванов был переведён на должность заместителя начальника Управления Министерства среднего машиностроения СССР. В июне 1967 года он вышел на пенсию. Проживал в Москве. Умер 1 марта 1975 года, похоронен на Введенском кладбище Москвы.

Был награждён двумя орденами Ленина, орденами Красного Знамени и Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «Знак Почёта» и рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Иванов, Александр Минович

У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.