Иванов, Зиновий Иванович

Зиновий Иванович Иванов
Основные сведения
Страна	Российская империя Российская империяСССР СССР
Дата рождения	22 октября 1863(1863-10-22)
Место рождения	Галичский уезд, Костромская губерния
Дата смерти	21 июля 1942(1942-07-21) (78 лет)
Место смерти	Москва
Работы и достижения
Учёба:	МУЖВЗ
Реставрация памятников	Успенский собор, башни Московского кремля, Успенский собор Троице-Сергиевой лавры, Крутицкое подворье, Церковь Николая Чудотворца на Болвановке
Награды	Герой Труда

Зино́вий Ива́нович Ивано́в (22 октября 1863, Костромская губерния — 21 июля 1942, Москва) — русский и советский архитектор, реставратор и преподаватель.

Биография

Родился 22 октября 1863 года в Галичском уезде Костромской губернии в крестьянской семье.

Первоначальное образование получил в Московском городском училище и по совету преподавателей рисования — А. В. Веселовского и В. П. Десятова — поступил по конкурсному экзамену в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), где и окончил в 1886 году курс по архитектурному отделению с Большой серебряной медалью и званием классного художника архитектуры.

С 1887 года работал на строительстве университетских клиник на Девичьем Поле. Вместе с К. М. Быковским изучал архитектуру больниц и институтов за границей.

С 1893 (по другим данным с 1895) года — младший архитектор Московского университета; как помощник К. М. Быковского участвовал в строительстве библиотеки (Моховая улица, 7), Зоологического музея (Большая Никитская улица, 6) и общежития университета (Большая Грузинская улица, 12) и других университетских зданий.

С 1898 года — хранитель архитектурного отдела Политехнического музея. В 1899—1907 годах преподавал строительное искусство и орнамент в МУЖВЗ; подал в отставку вместе с А. Ф. Мейснером и И. П. Машковым после конфликта со студентами училища, выразившим недовольство этими преподавателями. С 1906 года — строитель университетских зданий и член строительной комиссии.

В 1908—1917 годах — участковый архитектор Рогожской части Москвы; с 1913 года находился в распоряжении V отделения Городской управы. По его проектам возведены: колокольня и торговые помещения Заиконоспасского монастыря (1900, Никольская улица, 9), трапезная церкви Николая Чудотворца в Драчах (1910, не сохранилась), жилой дом (1902, Второй Спасоналивковский переулок, 4), здания училищ на Рабочей улице, 30 (1910) и Второй Дорогомиловской^{[уточнить]} улице (1911, не сохранилось). Выстроил колокольню при храмах на Рогожском кладбище (Старообрядческая улица, 29, по проекту Ф. Ф. Горностаева), участвовал в сооружении Большой аудитории Политехнического музея (1907—1908, совместно с И. П. Машковым и инженером А. А. Семеновым).

В 1899 году — член-корреспондент, а с 1902 года — действительный член Московского археологического общества. Участвовал в реставрации Успенского собора и башен Кремля, Крутицкого подворья, Успенского собора Троице-Сергиевой лавры, церкви Николая Чудотворца на Болвановке, Чудова монастыря.

В 1912—1915 годах возводил постройки на Люберецких полях орошения. В 1919 занимался ремонтом Сухаревой башни (не сохранилась), разработал проект её перестройки под музей.

В 1918—1923 годах работал в отделе сооружений Моссовета; с 1918 года заведовал IV городским районом. В конце 1920-х служил в управлении губернского инженера, преподавал в строительном техникуме. Работал в Политехническом музее до 1931 года (до 1922 года — заместителем заведующего архитектурного отдела).

Был женат на дочери К. М. Быковского Евгении. Умер 21 июля 1942 года в Москве.

Награды

• Герой Труда (1927).

Литература

• Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А.В.Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 115—116. — 320 с. — ISBN 5-900395-17-0.
• Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2008. — Т. I, Лица Москвы. — С. 22. — 624 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-02-9.

Отрывок, характеризующий Иванов, Зиновий Иванович

Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.