Иванов, Зурико Амиранович

Зурико Амиранович Иванов
Дата рождения	8 января 1955(1955-01-08)
Место рождения	Чирчик
Дата смерти	4 октября 1999(1999-10-04) (44 года)
Место смерти	Чечня
Принадлежность	СССР СССР, Россия Россия
Род войск	ГРУ
Годы службы	1972—1999
Звание	полковник
Сражения/войны	Афганская война (1979—1989), Первая чеченская война, Вторая чеченская война
Награды и премии

Зурико Амиранович Иванов (1955—1999) — полковник ГРУ, Герой Российской Федерации (2000).

Биография

Зурико Иванов родился 8 января 1955 года в Чирчике. В 1972 году он окончил среднюю школу и был призван на службу в Советскую Армию. В 1977 году Иванов окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Участник Афганской войны и конфликта в Таджикистане. Во время Первой чеченской войны Иванов занимался охраной Доку Завгаева, сумел предотвратить несколько покушений. После её окончания он был переведён на службу в Москву, в центральный аппарат ГРУ.

В начале Второй чеченской войны Иванов вновь был направлен на Северный Кавказ. Выполнял специальные задания Генерального штаба ВС РФ. В ночь с 3 на 4 октября 1999 года группа Иванова пропала без вести во время выполнения очередного задания. Долгое время считалось, что Иванов находится в плену, однако через некоторое время представителям федеральных войск был передан обезглавленный труп Иванова. Как выяснилось, группа попала в засаду и была уничтожена группой боевиков.

Указом Президента Российской Федерации от 19 февраля 2000 года полковник Зурико Иванов посмертно был удостоен высокого звания Героя Российской Федерации. Также был награждён орденами Красной Звезды, Мужества, «За личное мужество» и рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Иванов, Зурико Амиранович

– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.