Иванов, Иван Иванович (критик)

Иван Иванович Иванов
Научная сфера:	литературоведение
Место работы:	Императорский Новороссийский университет; Московский университет
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский университет
Известен как:	литературовед, историк литературы

Иван Иванович Иванов — историк западноевропейской литературы и театра (1862—1929).

Биография

Родился 22 сентября 1862 в городе Белом Смоленской губернии в семье военного.

В 1886 годe окончил историко-филологический факультет Московского университета. Главное влияние на него имел проф. М. Стороженко. Защитил диссертацию на степень магистра истории: «Политическая роль французского театра в связи с философией XVIII века» (М., 1895). Ученое звание доктора истории получил за диссертацию «Сен-Симон и Сен-Симонизм» (1901).

В качестве приват-доцента читал лекции в Московском университете по истории культуры Европы XVIII—XIX веков. Выступал в роли театрального критика в печати, сотрудничал в энциклопедических изданиях Брокгауза и Ефрона и С. Венгерова. С мая 1905 по сентябрь 1907 в должностях экстраодинарного и ординарного профессора кафедры всеобщей истории преподавал на историко-филологическом факультете Императорского Новороссийского университета и на Одесских женских педагогических курсах. Сначала его лекции вызывали восторг у студентов, что награждали лектора аплодисментами и полностью заполняли аудитории. Однако вскоре они разочаровались в лекторе, который избегал собственных оценок и конкретных фактов. К этому привели и его консервативные взгляды. В течение всего времени пребывания в Одессе он выступал против «левых» профессоров и студентов. Выступал в Историко-филологическом обществе при Императорском Новороссийском университете, читал публичные лекции. С осени 1907 до 1913 был директором Нежинского историко-филологического института, затем вернулся в Московский университет.

Умер в Москве 17 декабря 1929 года.

Научная деятельность

Как историк наибольшее внимание уделил биографическому жанру: автор очерков о Н. Гоголе, И.Тургеневе, Н. Писемском, Петре I, Александре II и др. Подвергал критике левых публицистов и писателей. Большинство его работ имеют эклектичный и популяризаторский характер. Традиционно для большинства тогдашних историков литературы отдавал предпочтение историко-культурному методу, пытаясь связать литературные явления и социологию.

Избранные публикации

• Политическая роль французского театра в связи с философией XVIII века. — М., 1895.
• Шекспир. — СПб., 1896.
• Писемский. — СПб., 1898.
• Сен-Симон и сенсимонизм. — М., 1901.
• Рыцарь слова и жизни (Сервантес и его «Дон-Кихот»). — 2-е изд. — М., 1911.
• В.Шекспир: Биографический очерк. — М., [1904].
• Ф.Шиллер: Биографический очерк. — М., 1905.

Литература

• Венгеров С. А. Источники словаря русских писателей и ученых. — СПб., 1910. — Т. 2. — С. 464.
• Энциклопедический словарь Гранат: В 58 т. — М., 1910—1948. — Т. 21. — С. 394—395.
• Лит. Энцикл. — 1930. — Т. 4.
• Большая Советская энциклопедия: В 30 т. — 3-е изд. — Т. 10. — С. 12.
• Грєбцова И. С. Иванов И. И. // ПОНУ. — Одесса, 2005. — Т. 2. — С. 479—480.

Ссылки

• [pidruchniki.com/kulturologiya/ivanov_ivan_ivanovich Іванов Іван Іванович] (укр.). Навчальні матеріали онлайн. Проверено 25 октября 2016.

Отрывок, характеризующий Иванов, Иван Иванович (критик)

– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.