Иванов, Иван Иванович (полный кавалер ордена Славы)

Иван Иванович Иванов
Дата рождения	24 января 1925(1925-01-24)
Место рождения	Кимрский район, Тверская область
Дата смерти	8 июня 1977(1977-06-08) (52 года)
Место смерти	Ленинград
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1943—1944
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Иванович Иванов (1925—1977) — ефрейтор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Иван Иванов родился 24 января 1925 года на территории современного Кимрского района Тверской области. После окончания десяти классов школы учился в ремесленном училище в Ленинграде. В начале Великой Отечественной войны был отправлен в эвакуацию в Уральск, после окончания училища работал токарем на заводе. В январе 1943 года Иванов был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С декабря того же года — на фронтах Великой Отечественной войны, воевал разведчиком взвода пешей разведки 566-го стрелкового полка 153-й стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта. Неоднократно отличался во время освобождения Белорусской ССР.

30 декабря 1943 года в бою у населённого пункта Ляды в 60 километрах к юго-востоку от Витебска Иванов лично уничтожил несколько вражеских солдат, сам получил ранение, но продолжал сражаться. 21 января 1944 года он был награждён орденом Славы 3-й степени.

15 января 1944 года у населённого пункта Большие Бобовики в 25 километрах к юго-востоку от Витебска Иванов, скрытно подобравшись к немецкому пулемёту, гранатами подорвал его расчёт, обеспечив успешные действия подразделения. 30 января 1944 года он был награждён орденом Славы 2-й степени.

25 июня 1944 года в бою в районе деревни Дубровка Могилёвской области Иванов в составе разведгруппы пробрался во вражеский тыл, где лично уничтожил пулемётный расчёт противника, а затем, ведя огонь из трофейного пулемёта, подавил две другие огневые точки. 2 июля 1944 года он участвовал в переправе через Березину в районе деревни Жорновка Березинского района Минской области, ведя наблюдение за передвижениями противника. Во время отражения шести массированных немецких контратак Иванов получил ранение, но продолжал сражаться. В 1944 году он по ранению был демобилизован.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные в боях с гитлеровскими захватчиками» ефрейтор Иван Иванов был награждён орденом Славы 1-й степени за номером 2684.

Проживал и работал в Ленинграде. Умер 8 июня 1977 года, похоронен на Красненьком кладбище Санкт-Петербурга.

Был также награждён орденом Отечественной войны 2-й степени и рядом медалей.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Биограф.словарь. — М.: Воениздат, 2000.
• Рощин И. И. Солдатская слава. — М., 1982. — Кн. 6.

Отрывок, характеризующий Иванов, Иван Иванович (полный кавалер ордена Славы)

– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.