Иванов, Игорь Петрович
| Игорь Петрович Иванов | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: |
(1971) |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: |
Нагавкина Л.С., С.А.Шмаков, Л.Г.Борисова, Е.В.Титова, И.Д.Аванесян |
| Награды и премии: |
Премия имени А. С. Макаренко |
Игорь Петрович Иванов (1923 — 1992) — доктор педагогических наук, академик Российской академии образования, профессор ЛГПИ им. А. И. Герцена, лауреат премии имени Антона Макаренко.
Педагоги считают академика И. П. Иванова изобретателем методики КТД (организации коллективных творческих дел), создателем педагогики, о которой говорят как о «педагогике сотрудничества», называют её «коллективное творческое воспитание», «орлятская педагогика», «новое воспитание», «воспитание по Иванову», «педагогика социального творчества». Под расхожим названием «коммунарская методика» новаторство И. П. Иванова представлено в «Российской педагогической энциклопедии» (М., Научное издательство «Большая Российская Энциклопедия», 1993. Том 1, с. 457—458).
Коммунарское движение
Кроме того, И. П. Иванова по праву считают инициатором и создателем социально-педагогического движения. В 1956 г. в Ленинграде он создал творческую группу педагогов — Союз энтузиастов (СЭН), в 1959 г. — Коммуну юных фрунзенцев (КЮФ) — школу районного актива старшеклассников, в 1963 г. — Коммуну им. А. С. Макаренко (КИМ) — содружество студентов, увлечённых идеями великого воспитателя и педагога. По примеру ленинградцев коммунарские отряды, подростковые, студенческие и педагогические клубы стали возникать по всей стране. В создании привлекательного для подростков образа жизни и творческого сотрудничества детей и взрослых во Всероссийском лагере «Орлёнок» принимал участие «десант» из сорока членов КЮФ. «Орлёнок» и «Комсомольская правда» («КЮК» и «Алый парус») сыграли важную роль в распространении идей и методов И. П. Иванова.
Методика КТД легла в основу не только молодёжного движения. Методика КТД — деятельный, творческий и организационный механизм педагогики, которую автор назвал «педагогика общей заботы». Её можно назвать «педагогика социального творчества» или рассматривать как её сердцевину: дети и взрослые становятся хозяевами собственной жизни, создают то, на что способны, их дела — это искренняя забота об окружающем мире и развитии всех и каждого, рыцарское служение добру, творческий подъём, демократизм, товарищество, мажор и дух свободы.
«Энциклопедия КТД» известна широким кругам педагогической общественности. Сотни тысяч ребят и педагогов на протяжении второй половины двадцатого века с увлечением «играют» в защиту фантастических проектов, пресс-конференции, вечера разгаданных и неразгаданных тайн, всевозможные ТУ-ВИ (турниры-викторины), эстафеты любимых занятий, фабрики, праздничную почту, ЧТП (чередование творческих поручений) и многое другое. С увлечением, потому что всё это делается не по указанию со стороны, тем более не под диктовку и команду, а самостоятельно, на основе собственной инициативы, на пользу и радость людям.
В 1998 г. в Санкт-Петербурге к началу Всероссийского съезда последователей академика И. П. Иванова «Воспитание и школа на рубеже XXI века» вышла в свет Л. А. Ивановой «Будущее в настоящем — жизнь и творчество Игоря Петровича Иванова».
По методике, разработанной И. П. Ивановым, действуют современные коммунарские коллективы в России, такие, как Межрегиональная общественная организация Движение Коммунаров, Архангельский городской штаб школьников имени Гайдара и другие.
Библиография
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivaizo.html Воспитание общим делом. Из опыта Коммуны им. Макаренко] // Ленинградская правда. — 1978. — 23 нояб.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivalek.html Воспитательная работа пионерской организации] (лекция прочитана в лектории Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний 8 января 1958 года)
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivavos.html Воспитывать коллективистов: Из опыта работы школ Ленинграда и Лен. области.] — М.: Педагогика, 1982.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivadva.html Два подхода к воспитанию] // Вожатый. — 1980. — № 1, 2.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivakol.html Коллективное творческое воспитание] // Семья и школа. — 1989. — № 8.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivaktd.html Коллективные творческие дела как средство коммунистического воспитания младших школьников]. — Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1983.
- Иванов И. П. Коммунарское движение и коммунарская методика (из материалов Ленинградского Макаренковского Мемориально-методического центра)
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivamak.html Макаренко и современность] // Ленинградская правда. — 1978. — 12 мар.
- Иванов И. П. Материалы для «Книги вожатого» (из материалов Ленинградского Макаренковского Мемориально-методического центра)
- Иванов И. П. На радость и пользу людям // Вожатый. — 1983. — № 2.
- Иванов И. П. Первоначальный период воспитательной работы с младшими школьниками // Начальная школа. — 1982. — № 8.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivasem.html Семь заповедей Коммуны] // В кн.: «Созидание: теория и методика воспитания». — Санкт-Петербург, 2003.
- Иванов И. П. Формирование юных общественников и организаторов : Очерки методики воспитательной работы школы. — Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1969.
- Иванов И. П. [www.kommunarstvo.ru/biblioteka/bibivaent.html Энциклопедия коллективных творческих дел]. — М.: Педагогика, 1989.
- и ряд других...
Напишите отзыв о статье "Иванов, Игорь Петрович"
Ссылки
- [www.kommunarstvo.ru/ И. П. Иванов и коммунарская методика]
- [upr.1september.ru/1999/upr41.htm Энциклопедия коллективных творческих дел]
- [commynar.ru/ сайт Движения Коммунаров]
Отрывок, характеризующий Иванов, Игорь Петрович
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
