Иванов, Константин Константинович

Константин Иванов
Полное имя	Константин Константинович Иванов
Место рождения	г. Ефремов, Тульская губерния, Российская империя
Профессии	дирижёр, композитор
Награды

Константи́н Константи́нович Ивано́в (8 [21] мая 1907, Ефремов, (ныне — Тульская область, Россия) ― 15 апреля 1984, Москва) ― русский советский дирижёр, композитор. Народный артист СССР (1958).

Биография

В 1920, после смерти отца, был взят на воспитание одним из полков Красной Армии.

Научившись играть на трубе, несколько лет служил в военных оркестрах.

С 1927 года Иванов учится в музыкальном техникуме имени А. Скрябина. В 1932 поступил на дирижёрский факультет Московской консерватории в класс Л. М. Гинзбурга (окончил в 1937). В 1935-37 — дирижёр оркестра Центрального театра Красной Армии. Затем ассистент дирижёра Оперной студии Московской консерватории (1937-38), а в 1938, после Всесоюзного конкурса дирижёров, на котором он завоевал третью премию, был принят стажёром в Государственный симфонический оркестр СССР.

В 1939―1941 работал в Оперном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, в 1941―1946 ― с Большим симфоническим оркестром Гостелерадио.

С 1946 по 1965 годы Иванов ― главный дирижёр Государственного академического симфонического оркестра СССР. Под руководством Иванова этот коллектив расширил свою гастрольную географию, побывав в союзных республиках, городах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, в 1956 совершил первую поездку за границу ― в Польшу. Иванов возглавлял оркестр на гастрольных поездках в Чехословакии, Румынии, Бельгии, США, Японии, сам неоднократно выступал с зарубежными оркестрами в Португалии, Франции, Мексике, Бельгии, Великобритании, Нидерландах и других странах. Именно при Иванове Госоркестр утвердился в числе ведущих мировых симфонических коллективов.

Окончил композиторское отделение института им. Гнесиных (1970—1973). Член Союза композиторов СССР.

Похоронен на Кунцевском кладбище.

Творчество

Дирижёрскому искусству Иванова присущи яркая эмоциональность, стремление к монументальности, тяготение к крупным формам. Центральное место в его репертуаре занимали произвеления русских классиков, и в первую очередь ― П. И. Чайковского, а также М. И. Глинки, А. П. Бородина, М. П. Мусоргского, Н. А. Римского-Корсакова, С. В. Рахманинова, А. Н. Скрябина, А. К. Лядова. Важное место в его творчестве занимали и сочинения советских композиторов ― Н. Я. Мясковского, С. С. Прокофьева, Д. Д. Шостаковича, А. И. Хачатуряна, Гии Канчели.

Иванов также является автором нескольких сочинений ― симфонии, симфонической поэмы «Огненные годы», концерта для контрабаса и др.

Награды и звания

• 1-й Всесоюзный конкурс дирижёров (3-я премия, 1938)
• Сталинская премия (1949)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1943)
• Народный артист СССР (1958)
• Орден Дружбы народов (1977, 1983)
• Орден «Знак Почёта» (1967)
• Медали.

Источники

• Музыкальная энциклопедия. Гл. ред. Ю. В. Келдыш. М.: Советская энциклопедия, 1973―1982

Ссылки

• К. К. Иванов — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.frantisekslama.com/en/conductors-and-a-few-more-recollections-besides Воспоминания о сотрудничестве Константинa Константиновичa Иванова с Чешским филармоническим оркестром] (Франтишек Слама, мемориальный сайт) (англ.)

Отрывок, характеризующий Иванов, Константин Константинович

– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.