Иванов, Михаил Николаевич (генерал-майор)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Николаевич Иванов
Дата рождения

6 ноября 1898(1898-11-06)

Место рождения

деревня Цыбаково, ныне Чухломской район,
Костромская область

Дата смерти

2 февраля 1948(1948-02-02) (49 лет)

Место смерти

Москва

Принадлежность

Российская империя Российская империяСССР СССР

Род войск

Пехота

Годы службы

19171948 годы

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

97-й стрелковый корпус

Сражения/войны

Гражданская война в России
Великая Отечественная война

Награды и премии

Михаил Николаевич Иванов (6 ноября 1898 года, деревня Цыбаково, ныне Чухломский район, Костромская область — 2 февраля 1948 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-майор (1943 год).





Начальная биография

Михаил Николаевич Иванов родился 6 ноября 1898 года в деревне Цыбаково ныне Чухломского района Костромской области.

Военная служба

Первая мировая и гражданская войны

В феврале 1917 года был призван в ряды Русской императорской армии, в которой служил по март 1918 года. С октября 1918 года служил в рядах РККА.

Служил красноармейцем в составе запасного батальона 4-й стрелковой дивизии в городе Галич. С декабря того же года был курсантом Ораниенбаумских пулемётных курсов, по окончании которых с апреля 1919 года воевал на Северо-Западном фронте против войск под командованием генерала Н. Н. Юденича на должности помощника командира взвода в составе отряда курсантов ПетрогрВО. В мае был ранен в бою и находился на лечении в госпитале. С сентября 1919 года был слушателем Высшей стрелковой школы в Москве. С июля 1920 года служил в 181-м стрелковом полку (21-я стрелковая дивизия, Барнаул) на должностях командира роты, начальника полковой школы и начальника пулемётной команды.

Межвоенное время

В сентябре 1921 года был назначен на должность коменданта Барнаула, в октябре 1922 года — для поручений Алтайского губернского военкомата, в апреле 1923 года — на должность военкома Алтайского губернского военного продмага, в июне 1923 года — на должность преподавателя ЧОН, в октябре — на должность командира 2-го отдельного батальона ЧОН в городе Новониколаев, а в октябре 1924 года — на должность командира батальона 104-го стрелкового полка (35-я стрелковая дивизия, Иркутск).

В августе 1925 года был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, по окончании которой в июле 1928 года был назначен на должность начальника штаба 11-го стрелкового полка (4-я стрелковая дивизия). С февраля 1930 года служил на должности помощника начальника отдела, а затем — на должности начальника сектора 3-го управления Штаба РККА.

С декабря 1933 года был адъюнктом Военно-транспортной академии. С 1935 года был слушателем военно-исторических курсов при Военной академии имени М. В. Фрунзе, которые закончил в 1936 году, с января 1937 года — слушателем Академии Генштаба РККА, а с октября — адъюнктом этой академии.

В декабре 1937 года Иванов был назначен на должность начальника отдела секретариата Комитета обороны при СНК СССР, в марте 1940 года — на должность начальника 1-го отдела Мобилизационного управления Генштаба, а в августе — на должность старшего преподавателя Академии Генштаба РККА.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года был назначен на должность начальника 1-го отделения оперативного отдела штаба 14-й армии Карельского фронта, в августе — на должность заместителя начальника штаба этой же армии, а в ноябре — на должность начальника штаба Медвежьегорской оперативной группы этого фронта. Принимал участие в обороне в Заполярье на медвежьегорском направлении.

С марта 1942 года исполнял должность заместителя начальника штаба Карельского фронта. В мае был снят с должности, после чего назначен на должность начальника оперативного отдела 5-й резервной армии, преобразованной в июне в 63-ю, а в ноябре — в 1-ю гвардейскую.

В декабре 1942 года полковник Михаил Николаевич Иванов был назначен на должность начальника штаба 14-го стрелкового корпуса, преобразованного в апреле 1943 года в 27-й гвардейский. Корпус принимал участие в Среднедонской и Ворошиловградской операциях, а также в обороне на реке Северский Донец.

С августа 1943 года состоял в распоряжении Военного совета Юго-Западного фронта, а затем ГУК. В октябре того же года был назначен на должность начальника штаба 97-го стрелкового корпуса (6-я гвардейская армия, 2-й Прибалтийский фронт), участвовавшего в оборонительных боях северо-западнее Невеля, а затем выведенного в резерв Ставки ВГК. С 9 по 22 апреля 1944 года исполнял должность командира корпуса. В мае 1944 года был вновь назначен на должность начальника штаба этого же корпуса.

В марте 1945 года был назначен на должность начальника оперативного отдела штаба БелВО.

Послевоенная карьера

В июле 1945 года был назначен на должность старшего научного сотрудника, в мае 1946 года — на должность начальник 3-го отдела Военно-исторического управления Генштаба Красной Армии, а в январе 1947 года — на должность начальника 4-го отдела этого управления.

Генерал-майор Михаил Николаевич Иванов умер 2 февраля 1948 года в Москве.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Иванов, Михаил Николаевич (генерал-майор)"

Примечания

  1. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/204/033-0686196-5552%2B040-5561/00000035.jpg&id=28491904&id1=92d70b899d135ef60a87d920f474938d Наградной лист]. Подвиг народа. Проверено 3 апреля 2014.

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 232—234. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Иванов, Михаил Николаевич (генерал-майор)

На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.