Иванов, Николай Иванович (полный кавалер ордена Славы)

Николай Иванович Иванов
Дата рождения	2 ноября 1924(1924-11-02)
Место рождения	село Маргаритовка, Азовский район, Ростовская область
Дата смерти	3 мая 2003(2003-05-03) (78 лет)
Место смерти	Ростов-на-Дону
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1942—1965
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Иванович Иванов (1924-2003) — майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Николай Иванов родился 2 ноября 1924 года в селе Маргаритовка (ныне — Азовский район Ростовской области). Окончил девять классов школы. В августе 1942 года Иванов был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и направлен на фронт Великой Отечественной войны. Воевал наводчиком, командиром орудия 904-го артиллерийского полка. Неоднократно отличался во время боёв за освобождение Украинской ССР.

28 декабря 1943 года расчёт Иванова участвовал в бою за село Жадьки Житомирской области, уничтожив несколько пулемётных точек. 12 января 1944 года он был награждён орденом Славы 3-й степени.

14 января 1944 года в бою за населённый пункт Савичи Хмельницкой области расчёт Иванова уничтожил три пулемётные точки, один наблюдательный пункт и около взвода немецкой пехоты. 22 января 1944 года он был награждён вторым орденом Славы 3-й степени. Впоследствии, 20 декабря 1951 года, Иванов был перенаграждён орденом Славы 1-й степени.

14 октября 1944 года во время боёв за станцию Тарновце под Ужгородом расчёт Иванова уничтожил три пулемётные точки и около роты немецкой пехоты. 26 ноября 1944 года он был награждён орденом Славы 2-й степени.

После окончания войны Иванов продолжил службу в Советской Армии. В 1948 году он был демобилизован, в феврале 1949 года вернулся на службу в Вооружённые Силы. Окончил офицерские курсы при Ростовском артиллерийском училище. В 1965 году в звании майора Иванов был уволен в запас. Проживал и работал в Ростове-на-Дону. Умер 3 мая 2003 года, похоронен на Северном кладбище Ростова-на-Дону.

Был также награждён орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды, рядом медалей.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Биограф. словарь. — М.: Воениздат, 2000.
• Слава тебе, солдат! — Ростов-н/Д, 1967.

Отрывок, характеризующий Иванов, Николай Иванович (полный кавалер ордена Славы)

Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.