Иванов, Фёдор Сергеевич

Фёдор Сергеевич Иванов
генерал-лейтенант Ф. С. Иванов
Дата рождения	29 мая 1897(1897-05-29)
Место рождения	деревня Русская Мушуга ныне Мензелинского района, Татарстан
Дата смерти	19 мая 1973(1973-05-19) (75 лет)
Место смерти	Киев, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	1916—1917 СССР СССР 1918—1942, 1946—1952
Звание
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Сергеевич Иванов (15 мая 1897 — 19 мая 1973) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1940).

Биография

В 1916 году был призван в царскую армию. В годы Первой мировой воевал на Юго-Западном фронте в составе 15-го Кавказского стрелкового полка, в звании младшего унтер-офицера командовал взводом.

В начале 1918 года вступил в Красную гвардию. В РККА с октября 1918 года. В годы Гражданской войны воевал на Юго-Западном фронте в должности помощника командира батальона против войск генерала А. И. Деникина и на Восточном фронте в должности адъютанта батальона против войск адмирала А. В. Колчака. Затем был направлен на Симбирские пехотные командные курсы, по окончании которых в должности командира роты участвовал в Советско-польской войне. В 1924 окончил Киевскую пехотную школу. Затем участвовал в борьбе с басмачами в должностях командира батальона и начальника штаба стрелкового полка вплоть до 1926 года.

С 1927 года служил начальником штаба стрелкового полка. Затем окончил курсы «Выстрел» и в 1931 был назначен командиром стрелкового полка. С 1935 — начальник и комиссар Одесского пехотного училища. В 1938 выдвинут на должность командующего Винницкой армейской группы войск КОВО. 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР. Затем назначен помощником командующего войсками КОВО по вузам. В 1939 году был назначен заместителем командующего войсками КОВО. Затем окончил КУВНАС при Военной Академии имени М. В. Фрунзе и в январе 1941 был назначен 2-м заместителем командующего войсками КОВО.

Великая Отечественная война и арест

Войну начинал в должности заместителя командующего войсками КОВО, в июне 1941 года командовал оперативной группой войск 9-го и 19-го механизированных корпусов, которая проводила контрудар против 1-й танковой группы. С 30 июня по 27 июля 1941 — командующий 8-й армией. 4 августа по указанию Главкома Северо-Западного направления Ворошилова за «бездеятельность и бегство из района боевых действий под предлогом своей болезни» был арестован Особым отделом НКВД Северного фронта. 12 августа 1941 года Постановлением Военного совета Северо-Западного направления уголовное дело в отношении Иванова Ф. С. было прекращено, он был освобождён из-под стражи. С 17 августа по 1 сентября 1941 года — командир 2-й гвардейской ленинградской дивизии народного ополчения. С 1 по 15 сентября — командующий 42-й армией Ленинградского фронта.

За «самовольно отданный приказ об отступлении 42-й армии» был снят с должности командующего армией Жуковым и назначен начальником гарнизона и командующим войсками внутренней обороны Ленинграда. Арестован 22 февраля 1942 года по Постановлению Управления особых отделов НКВД СССР. По материалам НКВД Иванов «сознался в том, что вёл среди своего окружения антисоветскую агитацию о том, что неуспехи Красной Армии в первые месяцы войны явились результатом якобы неправильной политики партии и Советского правительства по вопросам коллективизации сельского хозяйства. Утверждал, что крестьяне, составляющие основной контингент Красной Армии, не заинтересованы в дальнейшем ведении войны и, будучи лишены частной собственности, защищать Советскую власть якобы не хотят. Кроме того, Иванов высказывал антисоветские измышления по адресу советской печати, выражая неверие в правдивости сообщений Советского информбюро. Признал также, что, будучи командующим 8-й армией Ленинградского фронта, проявил трусость и, бросив армию, бежал с фронта».

Постановлением следственного отдела ГУРК «Смерш» НКО СССР от 8 января 1946 года Иванов Ф. С. был освобождён из-под стражи «согласно специальному указанию», восстановлен в воинском звании, и срок нахождения под стражей был зачислен ему в срок воинской службы. С 1946 года — слушатель Высших академических курсов при военной академии Генерального Штаба им. Ворошилова, с июня 1947 года — помощник командующего 8-й механизированной армией Прикарпатского военного округа.

11 июля 1952 года приказом ВМ СССР в возрасте 55 лет был уволен в запас.

Звания

• комбриг (26.11.1935);
• комдив (23.07.1938);
• комкор (4.11.1939);
• генерал-лейтенант (4.06.1940).

Награды

• орден Ленина;
• два ордена Красного Знамени;
• юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 85—86. — ISBN 5-86090-113-5.
• Коллектив составителей и редакторов. Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы.. — М.: РОССПЭН, 2006. — 336 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8243-0694-X.

Отрывок, характеризующий Иванов, Фёдор Сергеевич

– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.