Иванов (фамилия)
- Списки известных носителей: мужчин — , женщин — .
Ивано́в (также редко Ива́нов) — одна из самых часто встречающихся русских фамилий. Вопреки распространенному мнению, не является самой популярной. В списке общерусских фамилий занимает второе место, после фамилии .
Содержание
Происхождение фамилии
Патроним, образован от крестильного имени отца или деда Иван < Иоанн (иврит. יהוחנן) с присоединением притяжательного суффикса -ов- : чьи дети? Ивановы. Исходно — Ивановы, имя рода, семьи. Русское имя «Иван» восходит к еврейскому «Иоанн» — «благодать Божия».
Иванов также — отчество от крестильного имени. В XIX в. (по крайней мере в начале и середине века) фамилия преимущественно употреблялась с ударением на а — Ива́нов. Сейчас она чаще используется с ударением на последнем слоге — Ивано́в. Вариант Ива́нов в начале XX века ощущался как присущий дворянству, хотя исторически это далеко не обязательно: есть как дворяне Ивано́вы, так и недворяне Ива́новы.
Болгарская фамилия
Существует также болгарская фамилия Ива́нов (с ударением на второй слог).
Марийская фамилия
Эта фамилия также очень популярна среди марийцев. В Марийской Биографической Энциклопедии Валерия Мочаева из 3849 известных и выдающихся марийцев 39 носят фамилию Иванов[1].
Фамилия в других народах России
Фамилия «Иванов» наиболее употребляемая фамилия для новокрещенных представителей, так называемых, малых народов России. Как, впрочем, и для большого числа крестьян во времена крепостного права: в деревнях и селах с однородным населением редко прибегали к употреблению фамилий от прозвищ. Данные прозвания преимущественно закреплялись за вновь поселенными.
Образ в культуре
Когда хотят сказать об усреднённом русском человеке, то обычно перечисляют: Иванов,
, . Имя Иван Иваныч Иванов часто встречается как обобщённый образ русского человека вообще, в английском языке в таком же качестве имя Джон Смит.- Антон Павлович Чехов написал пьесу, которую назвал по фамилии героя Ива́нов
- Саша Чёрный в стихотворении «Ламентации» пишет:
- В книгах гений Соловьёвых,
- Гейне, Гёте и Золя,
- А вокруг от Ивановых
- Содрогается земля.
- Владимир Маяковский, «Товарищ Иванов», 1927
- Товарищ Иванов -
- мужчина крепкий,
- в штаты врос
- покрепше репки.
- Сидит
- бессменно
- у стула в оправе…
- бессменно
- Товарищ Иванов -
- У Заболоцкого в стихотворении «Ивановы» (1928):
- Но вот все двери растворились,
- Повсюду шепот пробежал:
- На службу вышли Ивановы
- В своих штанах и башмаках.
- (…)
- О мир, свернись одним кварталом,
- Одной разбитой мостовой,
- Одним проплеванным амбаром,
- Одной мышиною норой,
- Но будь к оружию готов:
- Целует девку — Иванов!
- В фильме Георгия Данелия «Афоня» герои Афоня и Егоза дразнят деда:
- — Иван Иваныч Иванов с утра ходит без штанов!
- — Иванов Иван Иваныч надевает штаны на ночь!
- Борис Гребенщиков в песне «Иванов»:
- А кругом простые люди,
- Что, толпясь, заходят в транспорт,
- Топчут ноги Иванову,
- Наступают ему прямо на крыла.
- У Александра Розенбаума в «Песне о врачах неотложки»:
- Иван Иваныч Иванов
- Прошёл войну и был здоров,
- Хоть регулярно принимал на грудь.
- Но вот в один прекрасный день
- Иваныч сел на бюллетень
- И не встаёт с него ни на чуть-чуть.
См. также
Напишите отзыв о статье "Иванов (фамилия)"
Примечания
- ↑ Марийская Биографическая Энциклопедия. Валерий Мочаев. Йошкар-Ола, Марийский Биографический Центр, 2009. ISBN 5-87898-357-0 (ошибоч.)
Ссылки
- [slovari.yandex.ru/art.xml?art=nikonov/nik/nik-0241.htm&encpage=nikonov&mrkp=http%3A//hghltd.yandex.com/yandbtm%3Furl%3Dhttp%253A//slovari.yandex.ru/texts/nikonov/nik/nik-0241.htm%26text%3Denc_abc%26reqtext%3D%2528enc%253A%253A1402442%2B%2526/%25281%2B1%2529%2Babc%253A%253A146659%2529//6%26%26isu%3D2 Иванов в словаре русских фамилий](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней))
- [www.grammatik.narod.ru/ivanov.html Иванов, Петров, Сидоров…]
- — сообщество «Иванов (фамилия)» в «Живом Журнале»
- [www.rulex.ru/01090074.htm Ивановы (приказные дельцы)]
- [vgd.ru/STORY/olenev4.htm Однофамильцы ли? (раздел «Родственны ли Ивановы?»)]
Отрывок, характеризующий Иванов (фамилия)
Соня грустно вздохнула.– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.