Иваск, Юрий Павлович

Юрий Иваск
Дата рождения:	1 (14) сентября 1907(1907-09-14)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	13 февраля 1986(1986-02-13) (78 лет)
Место смерти:	Амхёрст, Массачусетс, США
Гражданство:	Эстония Эстония → США США
Род деятельности:	поэт
Направление:	необарокко
Язык произведений:	русский

Ю́рий Па́влович Иваск, Джордж Иваск (англ. George Ivask, эст. Jüri Ivask; 12 ноября 1907, по другим сведениям 1910, Москва — 13 февраля 1986, Амхёрст) — русский поэт, литературный критик, американский историк русской литературы.

Биография и творчество

Родился в купеческой семье. Отец — эстонец, ассимилировавшийся в Москве, мать — русская, её девичья фамилия Живаго. Юрий учился в Московской гимназии.

В 1920 году вместе с родителями переехал в Эстонию, где окончил школу. Считал себя русским и лишь в американской эмиграции сблизился эстонскими кругами (поэтом Алексисом Раннитом и др.). В своем «Последнем слове», опубликованном в отрывках посмертно, 2 марта 1986 года, он писал:

Я навсегда остался без русского пространства под ногами, но моей почвой стал русский язык, и моя душа сделана из русского языка, русской культуры и русского православия.

Окончил юридический факультет Тартуского университета (1932).

Во время тотальной мобилизации молодых мужчин в германскую армию (чаще всего в Эстонский легион в её составе) в 1943—1944 годах был мобилизован, но из-за болезни лёгких никогда не был на фронте.

В 1944 году перед наступлением советских войск бежал в Германию, в 1946—1949 годах изучал философию и славистику в Гамбургском университете.

C 1949 года в США, в 1954 году в Гарвардском университете защитил диссертацию «Вяземский как литературный критик». В 1955 году стал американским гражданином. В дальнейшем преподавал в различных американских университетах (Канзас, Индиана, Вашингтон), в 1969—1977 годах профессор и заведующий кафедрой русской литературы Университета штата Массачусетс (город Амхёрст), с 1977 года на пенсии. В 1955—1958 был редактором журнала «Опыты».

В 1930-е годы Иваск поддерживал переписку и встречался в ходе поездок в Париж с Г. Адамовичем, Г. Ивановым, З. Гиппиус, Д. Мережковским, М. Цветаевой, публиковался в журналах и альманахах «Путь», «Числа», «Современные записки» и др. Первая книга Иваска издана в 1938 году.

Творчество Иваска, принадлежащее к русской литературе изгнания, начиналось в рамках консервативной, пассеистской поэтики первой эмиграции, приближаясь в некоторых проявлениях к «парижской ноте». В послевоенных стихах Иваска усиливается элемент звуковой игры, учащается столкновение высокой и низкой лексики; сам Иваск называл свою манеру «необарокко». Преемником Иваска в этой традиции стал Дмитрий Бобышев, осуществивший несколько посмертных публикаций произведений Иваска. Несколько особняком стоит в творчестве Иваска своеобразная автобиография в стихах «Человек играющий» (1973, отдельное издание 1988), построенная по принципу свободного монтажа.

Своим предшественником Иваск считал Г. Державина. Основным духовным опытом стало для него знакомство с древнемексиканской религиозной культурой, начавшееся в 1956 году и далее углублённое шестью поездками в Мексику.

Богатство метафор, словесная игра (от русского языка XVIII века до обэриутов), биографические и литературные аллюзии (отчасти разъяснённые в примечаниях) и оттенки в духе необарокко обусловливают духовное, историческое и формальное многообразие поэзии Иваска.

— Вольфганг Казак

Иваск составил антологию поэтов первой и второй эмиграции «На Западе» (Нью-Йорк, 1953), подготовил к публикации книги Г. П. Федотова (1952), В. В. Розанова (1956) и др. Ему принадлежит также монография о Константине Леонтьеве (1974).

Дружил с Г. Флоровским, о. А. Шмеманом, встречался с папой Иоанном Павлом II. Автор многочисленных статей о русской литературе.

Архив Иваска находится в библиотеке Йельского университета (США).

Сочинения

Стихи

• [imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=1173 «Северный берег». Варшава, 1938 — факсимильное воспроизведение книги с дарственной надписью из библиотеки Вячеслава Иванова в Риме].
• Царская осень. — Париж, 1953.
• Хвала. — Вашингтон, 1967. Название отражает религиозно обоснованное положительное восприятие жизни, открывающее в земных страданиях надвременной порядок.
• Золушка. — Нью-Йорк, 1970.
• Завоевание Мексики. — Холиок, 1984.
• Я — мещанин. — Холиок, 1986.
• Играющий человек: поэма = Homo ludens: a poem. — Париж — Нью-Йорк, изд. «Третья волна» 1988 (впервые: «Возрождение», Париж, № 240—242, 1973). Поэма, в которой хронологическое изложение этапов собственного жизненного пути сочетается с размышлениями об основных вопросах бытия. Одним из существенных источников этого произведения является английская метафизическая поэзия.

Проза

• Если бы не было революции (отрывки из романа) // «Русская мысль», 1980, 1.12., 1981, 22.1., 29.1., 12.3., 19.3. и 25.6.
• Завоевание Мексики, 1986
• Повесть о стихах (1987)
• Похвала российской поэзии (Таллин, 2002)

Литература

• Глэд Дж. Юрий Иваск // Глэд Дж. Беседы в изгнании. М., 1991
• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
• Исаков С. Г. Юрий Павлович Иваск // Исаков С. Г. Русские в Эстонии: 1918—1940. Тарту, 1996
• Красавченко Т. Н. Иваск Юрий Павлович// Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.I. СПб: Университетская книга; Алетейя, 1998, с.235
• Пономарева Г. Проблема национального самоопределения писателей-оптантов (случай Юрия Иваска)// sites.utoronto.ca/tsq/18/ponomareva18.shtml

Ссылки

• [drs.library.yale.edu/HLTransformer/HLTransServlet?stylename=yul.ead2002.xhtml.xsl&pid=beinecke:ivask&query=Ivask&clear-stylesheet-cache=yes&hlon=yes&big=&adv=&filter=&hitPageStart=1&sortFields=&view=tp#titlepage Сайт архива Иваска]
• [magazines.russ.ru/authors/i/ivask Страница в Журнальном зале]
• [www.pseudology.org/Mandelshtam/Memuars/Ivask_Yury.htm Биографическая справка]
• [www.russianresources.lt/archive/Ivask/Ivask_0.html Биографическая справка]

Отрывок, характеризующий Иваск, Юрий Павлович

Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.