Иващенко, Иван Игнатьевич

Иван Игнатьевич Иващенко
Дата рождения	13 июля 1916(1916-07-13)
Место рождения	село Майорка, Днепропетровский район, Днепропетровская область
Дата смерти	22 октября 2001(2001-10-22) (85 лет)
Место смерти	Днепропетровск
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота, внутренние войска
Годы службы	1937—1961
Звание
Сражения/войны	Польский поход РККА, Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Игнатьевич Иващенко (1916—2001) — майор внутренних войск МВД СССР, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Иван Иващенко родился 30 июня (по новому стилю — 13 июля) 1916 года в селе Майорка (ныне — Днепровский район Днепропетровской области Украины). После окончания семи классов школы работал в колхозе. В 1937—1940 годах проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии. Участвовал в польском походе. В июне 1941 года Иващенко повторно был призван в армию. С 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. К сентябрю 1943 года гвардии младший лейтенант Иван Иващенко командовал пулемётной ротой 10-го гвардейского стрелкового полка 6-й гвардейской стрелковой дивизии 13-й армии Центрального фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

В ночь с 22 на 23 сентября 1943 года Иващенко со своей ротой успешно переправился через Днепр в районе села Комарин Брагинского района Гомельской области Белорусской ССР и принял активное участие в боях на его западном берегу. 30 сентября Иващенко возглавлял работы по переправе батальона через Припять в районе села Плютовище Чернобыльского района Киевской области Украинской ССР.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии младший лейтенант Иван Иващенко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 754.

С 1943 года Иващенко служил в Харьковском конвойном полку Внутренних войск НКВД СССР. В 1951 году он окончил Рижскую школу усовершенствования офицерского состава МВД СССР, после чего продолжал службу во внутренних войсках. В 1961 году в звании майора он был уволен в запас. Проживал в Днепропетровске. Умер 22 октября 2001 года, похоронен на Краснопольском кладбище Днепропетровска

Был также награждён двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои Отечества. Москва, 2004.
• Золотые Звёзды. Днепропетровск: Промiнь, 1967.
• И генерал, и рядовой. Днепропетровск: Промiнь, 1983.

Отрывок, характеризующий Иващенко, Иван Игнатьевич

В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.