Шовире, Иветт

Иветт Шовире
фр. Yvette Chauviré
Дата рождения:	22 апреля 1917(1917-04-22)
Место рождения:	Париж, Франция
Дата смерти:	19 октября 2016(2016-10-19) (99 лет)
Профессия:	артистка балета, балетный педагог
Гражданство:	Франция Франция
Годы активности:	1934—1972 (исполнительская карьера)
Театр:	Парижская опера
Награды:

Иве́тт Шовир́е (фр. Yvette Chauviré; 22 апреля 1917, Париж, Франция — 19 октября 2016) — французская прима-балерина и педагог, артистка Парижской оперы в 1934—1945, 1947—1949 и 1954—1963 годах; «этуаль» театра начиная с 1941 года. Также танцевала в «Балете Елисейских полей», лондонском «Фестиваль-балете» и в миланском театре «Ла Скала». Несколько раз гастролировала в СССР.

Биография

«…видная представительница французской школы классического танца. Её утончённое искусство было насыщено острым драматизмом; мастерство, острое чувство стиля, филигранная отделка деталей характеризовали танец Шовире…» — Большая советская энциклопедия

В 1927 году, в возрасте 10 лет, поступила в балетную школу Парижской оперы. Также училась у русских эмигрантов Бориса Князева и Виктора Гзовского, с 1937 года преподававшего в студии Вакер. Дебютировала на сцене в 1929 году в возрасте 12 лет, исполнив небольшое соло в балете Сержа Лифаря «Веер Жанны». В 1934 году была принята в балетную труппу Парижской оперы.

Шовире быстро продвигалась по иерархической лестнице: начав с кордебалета, она почти сразу получила статус «кадрили», быстро проскочив статус «корифейки», в январе 1935 года стала «малым», а с 1937 года — «большим сюжетом». В 1938 году была выдвинута на положение «первой танцовщицы». 31 декабря 1941 года, после премьеры балета Лифаря «Иштар», поставленного специально для неё, она была объявлена новой этуалью Оперы.

Карьера балерины была тесно связана с творчеством руководителя Парижской оперы балетмейстера Сержа Лифаря. Важной вехой в её артистической биографии стала партия Тени в балете-аллегории Соге, Лифаря и Кассандра «Миражи». Среди классических партий Иветт Шовире ярко выделяется партия Жизель в одноимённом романтическом балете.

Среди партнёров балерины был Рудольф Нуреев, с которым она неоднократно танцевала после его бегства из СССР.

Последнее выступление балерины на сцене «Опера Гарнье» состоялось в 1972 году. В том же году во Франции была учреждена премия имени Иветт Шовире.

В 1960-х годах возглавляла Балетную школу Гранд-Опера, которую некогда окончила и сама.

Репертуар

• 31 декабря 1941 — Иштар*, «Иштар», хореография Сержа Лифаря
• 15 декабря 1947 — Тень*, «Миражи» Анри Соге, хореография Сержа Лифаря.
• 13 апреля 1949 — Джульетта, «Ромео и Джульетта» на музыку П. И. Чайковского, хореография Сержа Лифаря (Ромео — Александр Калюжный)
• 1950 — Джульетта, «Ромео и Джульетта» на музыку П. И. Чайковского, хореография Биргера Бартолина (Датский королевский балет)

(*) — первая исполнительница партии

(**) — первая исполнительница партии при постановке в данном театре

Фильмография

• 1937 — Мадемуазель Бопре, «Умирающий лебедь», режиссёры Жан Бенуа-Леви и Мари Эпштейн, хореография Сержа Лифаря
• 1987 — Yvette Chauviré, Une Étoile pour l’exemple, режиссёр Доминик Делуш

Награды

• Орден Почётного легиона

Ссылки

• [www.ballet-enc.ru/html/q/qovire.html Шовире]
• [ballet-school.livejournal.com/69790.html Иветт Шовире (видео)].

Персоналии   Танец   Франция

Отрывок, характеризующий Шовире, Иветт

Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.