Ивлиев, Иван Дмитриевич

Иван Дмитриевич Ивлиев
Дата рождения	15 января 1916(1916-01-15)
Место рождения	село Лопатино, Сергачский район, Нижегородская область
Дата смерти	10 февраля 1966(1966-02-10) (50 лет)
Место смерти	Нижний Новгород
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1933—1966
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Дмитриевич Ивлиев (1916—1966) — генерал-лейтенант Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Иван Ивлиев родился 2 (по новому стилю — 15) января 1916 года в селе Лопатино (ныне — Сергачский район Нижегородской области). После окончания семи классов школы и подготовительного курса Курмышского политпросветтехникума учился в Сергачском педагогическом техникуме. В декабре 1933 года Ивлиев был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1936 году он окончил Орловскую танковую школу, в 1939 году — курсы усовершенствования командного состава. Участвовал в советско-финской войне. С июня 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Западном, Резервном, Калининском, Юго-Западном, 3-м и 2-м Украинском фронтах. Участвовал в боях в Белорусской ССР в 1941 году, Смоленском сражении, битве за Москву, боях подо Ржевом, освобождении Украинской и Молдавской ССР, Румынии, Венгрии, Чехословакии.

К августу 1944 года подполковник Иван Ивлиев командовал 3-й танковой бригадой 23-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта. Отличился во время Ясско-Кишинёвской операции. Находясь в передовых частях корпуса, бригада успешно продвинула на 80 километров вперёд, переправилась через реки Сирет, Молдова и Бистрица, освободила города Тыргу-Фрумос и Роман, а также перекрыла пути к отступлению трём дивизиям вермахта и одному румынскому корпусу. В тех боях танкисты его бригады уничтожили 15 танков и штурмовых орудий, более 80 артиллерийских орудий, захватили в плен около 26000 немецких и румынских солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» подполковник Иван Ивлиев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2571.

После окончания войны Ивлиев продолжил службу в Советской Армии. В 1951 году он окончил курсы усовершенствования офицерского состава, в 1954 году — Военную академию Генерального штаба. Трагически погиб 18 февраля 1966 года в автокатастрофе. Похоронен на Бугровском кладбище Нижнего Новгорода.

Депутат Верховного Совета СССР, делегат XXII съезда КПСС. Был также награждён тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени, Красной Звезды, рядом медалей.

В честь Ивлиева названы улицы в Нижнем Новгороде и Сергаче, а также школа в его родном селе.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Горьковчане в Великой Отечественной войне. Горький, ВВКИ, 1970.
• Тюльников Л. К., Басович Я. И. Герои Советского Союза — горьковчане. Горький, 1981.

Отрывок, характеризующий Ивлиев, Иван Дмитриевич

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.