Ивтон, Фернан

Фернан Ивтон
Fernand Iveton
Дата рождения:	12 июня 1926(1926-06-12)
Место рождения:	Кло-Салембье (ныне Эль-Мадания)
Дата смерти:	11 февраля 1957(1957-02-11) (30 лет)
Место смерти:	Тюрьма Барберус (ныне Серкаджи)
Гражданство:	Франция Франция

Фернан Ивтон (фр. Fernand Iveton, 12 июня 1926 — 11 февраля 1957) — франко-алжирский революционер, член Алжирской коммунистической партии, активный участник антиколониального движения в рядах «Борцов за освобождение». Единственный европеец из числа 198 сторонников ФНО, казнённых французской администрацией за участие в борьбе за независимость Алжира.

Арест

Выполняя задание по саботажу, Фернан Ивтон заложил бомбу на газораспределительном заводе, где работал. Однако агенты политической полиции к тому времени уже вели слежку за Ивтоном и арестовали его на месте. После нескольких дней жестоких пыток был проведён однодневный «судебный процесс» на котором Фернана Ивтона приговорили к смертной казни. Несмотря на то, что акт саботажа был специально рассчитан так, чтобы избежать жертв, в пересмотре приговора было отказано, что произошло не в последнюю очередь благодаря направленной против Ивтона газетной травле.

Тогдашние президент республики Рене Коти, президент совета социалист Ги Молле и министр юстиции социалист Франсуа Миттеран подтвердили приговор. Других арестованных членов «Борцов за освобождение» удалось спасти от казни только благодаря массовой кампании, в которой участвовали Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар и др.

Память

Улица в алжирском районе Эль-Мадания, где родился и жил Фернан Ивтон, ныне носит его имя.

Отрывок, характеризующий Ивтон, Фернан

Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».