Ив II д'Алегр
| Ив II д'Алегр | |
| фр. Yves II d'Alègre | |
 | |
| Дата рождения |
ок. 1452 |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Ив II де Турзель, барон д'Алегр (фр. Yves II de Tourzel d'Alègre); ок. 1452 — 11 апреля 1512, под Равенной) — французский военачальник, участник Итальянских войн.
Содержание
Биография
Сын Жака де Турзеля, барона д'Алегра, советника и камергера короля, и Габриели де Ластик.
Советник и камергер Карла Анжуйского, титулярного короля Неаполя. По завещанию, составленному последним 10 декабря 1481, получил корабль «Сен-Мишель» и 1 000 экю для организации паломничества к Святому Якову[1].
Генерал-лейтенант Карла VIII и Людовика XII в Италии, капитан ордонансовой роты из сорока копий. Считался одним из лучших французских тактиков своего времени[2]. Участвовал в Итальянском походе 1494—1495. Командуя авангардом, захватил в окрестностях Рима папскую любовницу Джулию Фарнезе со свитой. Получил в качестве выкупа 3 000 скуди[3].
После завоевания Неаполитанского королевства назначен губернатором Базиликаты. Вместе с братом Франсуа д'Алегром участвовал в битве при Семинаре. Когда вице-король Неаполя Жильбер де Бурбон-Монпансье был осажден с моря, Ив д'Алегр привел на помощь войска из Калабрии и подавил начавшееся в городе возмущение.
Капитан ста дворян Дома короля с 5 марта 1495 по 1500, советник и камергер короля[1].
В 1499 году участвовал в Итальянском походе Людовика XII, от которого 10 октября получил сеньории в Ломбардии, называемые во французских источниках Пенсоном и Формижером, ренту в 400 ливров вместо доходов с владения Монришар и 6 000 единовременно в награду за отличия при отвоевании Милана, губернатором которого он был назначен[1].
Командовал французскими войсками в Романье, действовавшими вместе с силами Чезаре Борджа, в 1500 году участвовал во взятии Имолы и Форли и пленении Катерины Сфорца[4].
Осенью 1500 привел 300 копий и 2 тыс. пехоты для осады Фаэнцы. 24 февраля 1501 вместе с французским и венецианским посланниками заявил официальный протест по поводу очередного преступления папского бастарда — похищения Доротеи Караччоло, жены венецианского пехотного капитана[5].
Известный своим благородством, Алегр настаивал перед Александром VI на освобождении Катерины, содержавшейся в замке Святого Ангела, где, по слухам, она подвергалась насилию со стороны Чезаре Борджа. Нуждавшийся в союзе с Францией папа был вынужден уступить, отпустив пленницу 26 июля 1501[6].
В 1501 году участвовал в новом завоевании Неаполя армией Роберта Стюарта д'Обиньи, в которой командовал авангардом. Вступил в конфликт с вице-королём Луи д'Арманьякомпо поводу тактики в борьбе с испанцами; в этом споре Алегра поддерживали Баярд и другие командиры. Разногласия между командующими привели к разгрому французов в битве при Чериньоле, где барон командовал арьергардом. Возглавив разбитые войска, Алегр отступил в Гаэту, где выдержал осаду войск Гонсало де Кордовы, нанеся тому два поражения во время крупных вылазок и добившись в 1504 году почетной капитуляции. По возвращении во Францию оказался в немилости, но после восстания Генуи был вновь призван на службу. Отвоевал Савону, где стал губернатором, и еще несколько крепостей.
14 мая 1509 вместе с Баярдом командовал авангардом в битве при Аньяделло. В 1512 году был губернатором Болоньи. 11 апреля под командованием Гастона де Фуа сражался в битве при Равенне. Вместе с Баярдом Алегр опрокинул испанский корпус и перешел в наступление, когда получил известие о гибели старшего сына, находившегося при командующем. Потерявший годом ранее младшего, барон пришел в отчаяние, и с криком «Я за вами, дети мои!» (Je vous suis, mes enfants!) , в одиночку бросился на вражеский срой, и погиб в бою[2].
Семья
Жена (1474): Жанна де Шабанн, дочь Жоффруа де Шабанна, сеньора де Ла Палис, и Шарлотты де При, сестра маршала Франции Жака II де Шабанна
Дети:
- Жак д'Алегр (ум. 11.04.1512), сеньор де Виверо, погиб в битве при Павии
- барон Габриель д'Алегр (ум. 27.05.1537/1539). Жена (контракт 26.04.1513): Мари д'Эстутвиль, дочь Жака д'Эстутвиля, сеньора де Бен, и Жилетты де Коэтиви
- Кристоф д'Алегр (ум. после 1547), сеньор де Виверо. Жена (контракт 31.01.1530): Мадлен Лу, дочь Блена Лу, сеньора де Бовуар, и Полы де Пюи
- Жан д'Алегр, сеньор де Сен-Дьери
Напишите отзыв о статье "Ив II д'Алегр"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Père Anselme, 1733, p. 709.
- ↑ 1 2 Nouvelle Biographie générale, 1852, с. 752.
- ↑ Клулас, 1997, с. 162.
- ↑ Клулас, 1997, с. 275.
- ↑ Клулас, 1997, с. 310.
- ↑ Клулас, 1997, с. 313.
Литература
- Père Anselme. Histoire généalogique et chronologique de la maison royale de France. T. VII. — P.: Companie des Librairies, 1733., pp. 709–710
- Alègre (Yves, baron d') // Nouvelle Biographie générale. T. I. — P.: Firmin Didot frères, 1852., coll. 751—752
- Moreri L. Le Grand dictionnaire historique ou Le mélange curieux de l'histoire sacrée et profane. T. I. — P.: Libraires associés, 1759., p. 321 [books.google.ru/books?id=PW1MAAAAcAAJ&pg=PA321&lpg=PA321&dq=Fran%C3%A7ois++d%27Al%C3%A8gre&source=bl&ots=lsPgpqN9xC&sig=mNeEU0CfodxpDqrNydcc1yO0OVQ&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwi18MKczcfKAhXia3IKHekqB6wQ6AEIVjAJ#v=onepage&q=Fran%C3%A7ois%20%20d%27Al%C3%A8gre&f=false]
- Клулас И. Борджиа. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. — ISBN 5-222-00082-6.
Ссылки
- [www.amisdallegre.org/fichier_associe/yves_d_alegre_et_ses_fils.pdf YVES II de Tourzel d’Allègre, dit Yves d’Alegre]
Отрывок, характеризующий Ив II д'Алегр
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
