Иган, Грег
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
(перенаправлено с «Иган Грег»)
| Грег Иган | |
| Greg Egan | |
| Имя при рождении: |
Gregory Mark Egan[1] |
|---|---|
| Дата рождения: |
20 августа 1961 (62 года) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик |
| Годы творчества: |
1983 - по сей день |
| Жанр: | |
| Дебют: |
An Unusual Angle (1983) |
| Премии: | |
| [www.gregegan.net/ gegan.net] | |
Грег Иган (англ. Greg Egan, 20 августа 1961, Перт, Австралия) — австралийский писатель-фантаст, один из мировых лидеров «твердой» научной фантастики. Окончил Университет Западной Австралии с дипломом математика-программиста.
Свою литературную карьеру он начал романом-фэнтези «Под необычным углом зрения» (1983), однако уже к концу 1980-х всецело переключился на «твердую» научную фантастику, преимущественно связанную с темами математики, физики и биологии. В этом ключе написаны его романы «Карантин» (1992), «Город перестановок» (1994), завоевавший Премию имени Джона Кэмпбелла, и другие.
Всего Иган опубликовал семь романов и более полусотни рассказов и повестей; часть из них вошла в сборники «Богоматерь Чернобыльская» (1995), «Аксиоматика» (1995) и «Просвещённый» (1997). Среди последних романов автора, «Лестница Шилда», вышедший в 2002 году, и «Накаливание», опубликованный в 2008 году.
Помимо литературной работы Иган публикует научные статьи, разрабатывает компьютерные программы, а также активно занимается общественной деятельностью, участвуя в движении защиты прав беженцев, эмигрировавших в Австралию. Повесть Игана «Океаник» (1998) получила премии «Хьюго», журналов «Locus» и «Asimov’s». Кроме того, автор четыре раза завоевывал высшую национальную премию «Ditmar» и трижды — премию «Aurealis».
Содержание
Библиография
- 1983 — Необычный угол (An Unusual Angle), ISBN 0-909106-11-8
- 1992 — Карантин (Quarantine), ISBN 0-7126-9870-1
- 1994 — Город перестановок (Permutation City), ISBN 1-85798-174-X
- 1995 — Отчаяние (Distress), ISBN 1-85798-286-X
- 1997 — (Diaspora), ISBN 1-85798-438-2
- 1999 — (Teranesia), ISBN 0-575-06854-X
- 2002 — Лестница Шилда (Schild’s Ladder), ISBN 0-575-07068-4
- 2008 — Накаливание (Incandescence), ISBN 1597801283
- 2010 — (Zengedi), ISBN 978-1597801744
- 2011 — (The Clockwork Rocket), ISBN 978-1-59780-227-7
- 2012 - The Eternal Flame, ISBN 978-1-59780-293-2
- 2013 - The Arrows of Time, ISBN 978-0-575-10576-8
Сборники
Аксиоматика (Axiomatic) (1995), ISBN 1-85798-281-9
- Убийца бесконечности (The Infinite Assassin)
- Дневник за одно световое столетие (The Hundred Light-Year Diary)
- Евгений (Eugene)
- Ласка (The Caress)
- Кровавые сёстры (Blood Sisters)
- Аксиоматика (Axiomatic)
- Безопасный сейф (The Safe-Deposit Box)
- Видящий (Seeing)
- Похищение (A Kidnapping)
- Учись быть мной (Learning to Be Me)
- Ров (The Moat)
- Прогулка (The Walk)
- Милашка (The Cutie)
- Во тьме (Into Darkness)
- Уместная любовь (Appropriate Love)
- Моральный вирусолог (The Moral Virologist)
- Близко (Closer)
- Нестабильные орбиты в пространстве лжи (Unstable Orbits in the Space of Lies)
Богоматерь Чернобыльская (Our Lady of Chernobyl) (1995), ISBN 0-646-23230-4
- Отбросы (Chaff)
- За свистящий тест (Beyond the Whistle Test)
- Переходные мечты (Transition Dreams)'
- Богоматерь Чернобыльская (Our Lady of Chernobyl)
Просвещённый (Luminous) (1998), ISBN 1-85798-551-6
- Отбросы (Chaff)
- Митохондриальная Ева (Mitochondrial Eve)'
- Просвещённый (Luminous)
- Повелитель воли (Mister Volition)
- Кокон (Cocoon)
- Переходные мечты (Transition Dreams)'
- Серебряный огонь (Silver Fire)
- Причины быть весёлым (Reasons to Be Cheerful)
- Богоматерь Чернобыльская (Our Lady of Chernobyl)
- Планка Погружения (The Planck Dive)
Тёмные числа и другие истории (2008), ISBN 978-1-59606-155-2
- Просвещённый
- Поездка на крокодиле
- Тёмные числа
- Слава
- 'Океаника
Хрустальные ночи и другие истории (2009), ISBN 978-1-59606-240-5
- Потеряный континент
- Хрустальные ночи'
- Лихорадка Стива
- TAP
- Индукция
- Одиночка
- Oracle
- Пограничники
- Горячий рок
Океаника (2009), ISBN 978-0-575-08652-4
- Потеряный континент
- Тёмные числа
- Хрустальные ночи
- Лихорадка Стива
- Индукция
- Одиночка
- Oracle
- Пограничники
- Поездка на крокодиле
- Слава
- Hot Rock
- Oceanic
Другие короткие истории
- Только соединение
- Yeyuka'
- Бесполезно
- Разум вампиров
- Соседские часы
- Ковры Вана
- Шоссе конкретизации
- 'Пыль
- До
- Верность
- Происхождение демона
- В числах
- НДС'
- Экстра
- За свистящий тест
- Отрежь мои страхи
- Запутавшийся
- Там где она улыбается, Вещи что она говорт
- Артефакт
Академические статьи
- An Efficient Algorithm for the Riemannian 10j Symbols by Dan Christensen and Greg Egan[2]
- Asymptotics of 10j Symbols by John Baez, Dan Christensen and Greg Egan[3]
Награды
- Permutation City: John W. Campbell Memorial Award (1995)
- Oceanic: Hugo Award, Locus Award, Asimov's Readers Award (1999)
- Distress: Kurd-Laßwitz-Preis as Best Foreign Fiction (2000)
Грег Иган неоднократный призёр Seiun Award
Напишите отзыв о статье "Иган, Грег"
Примечания
- ↑ [www.sf-encyclopedia.com/entry/egan_greg Egan, Greg].
- ↑ [arXiv.org/abs/gr-qc/0110045 [gr-qc/0110045] An efficient algorithm for the Riemannian 10j symbols]. Arxiv.org (24 January 2002). Проверено 23 августа 2014.
- ↑ [arxiv.org/abs/gr-qc/0208010 [gr-qc/0208010] Asymptotics of 10j symbols]. Arxiv.org (4 November 2002). Проверено 23 августа 2014.
Ссылки
- [www.gregegan.net/ Официальный сайт]
- [www.fictionbook.ru/en/author/igan_greg/ Иган, Грег] в библиотеке FictionBook.ru
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Иган, Грег
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
