Игл, Анджела

Анджела Игл Angela Eagle<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Младший министр пенсий и стареющего общества
8 июня 2009 — 11 мая 2010
Глава правительства:	Гордон Браун
Предшественник:	Рози Уинтертон
Преемник:	Стив Уэбб
Рождение:	17 февраля 1961(1961-02-17) (63 года) Бридлингтон, Ист-Райдинг-оф-Йоркшир, Йоркшир и Хамбер, Англия
Партия:	Лейбористская
Образование:	Оксфордский университет
Деятельность:	политика
Сайт:	[www.angelaeagle.co.uk/splash?splash=1 elaeagle.co.uk/splash?splash=1]

Анджела Игл (англ. Angela Eagle; род. 17 февраля 1961, Бридлингтон, Ист-Райдинг-оф-Йоркшир, Йоркшир и Хамбер, Англия) — британский политик, член Лейбористской партии, входила в теневые кабинеты Эда Милибэнда (2010—2015) и Джереми Корбина (2015—2016).

Биография

Образование и начало карьеры

В 1983 году Анджела Игл вместе со своей сестрой-близнецом Марией окончила Оксфордский университет, где они в разных колледжах изучали с 1979 года философию, политику и экономику. Мария стала адвокатом и только в 1997 году прошла в парламент, а Анджела занялась профсоюзной работой.

С 1992 года Анджела Игл неизменно избирается в Палату общин как кандидат от Лейбористской партии в избирательном округе Уоллэси (церемониальное графство Мерсисайд).

В парламенте в 1996—1997 годах занимала должность парламентского организатора, в 1997—1998 годах — младшего министра озеленения и регенерации в кабинете Блэра, в 1998—2001 годах работала в Департаменте социального обеспечения, далее занималась проблемами иммиграции в Хоум-офисе, но в мае 2002 года в ходе очередных перестановок в кабинете осталась без какой-либо правительственной должности. В марте 2003 года голосовала за военную кампанию в Ираке и впоследствии всегда голосовала против расследования обстоятельств, приведших к этой войне. В сентябре 2014 года поддержала решение о нанесении Великобританией авиационных ударов по объектам Исламского государства в Ираке, а в декабре 2015 года — за распространение зоны этих бомбардировок на территорию Сирии.

Кабинет Гордона Брауна

В 2007 году стала секретарём казны Казначейства в кабинете Гордона Брауна.

8 июня 2009 года назначена младшим министром в Департамент труда и пенсий.

11 мая 2010 года Дэвид Кэмерон сформировал коалиционное правительство Консервативной и Либерально-демократической партий по итогам парламентских выборов 7 мая 2010 года, а кабинет Брауна прекратил существование.

Теневые кабинеты лейбористов (2010—2016)

8 октября 2010 года назначена теневым главным секретарём Казначейства в теневом кабинете Эда Милибэнда, 7 октября 2011 года стала теневым лидером Палаты общин.

По итогам парламентских выборов 7 мая 2015 года вновь победила в своём традиционном избирательном округе Уоллэси с результатом 60,4 %, улучшив на 8,6 % свой результат на выборах 2010 года.

13 сентября 2015 года новый лидер лейбористов Джереми Корбин сформировал свой теневой кабинет, в котором Игл получила портфели теневого министра предпринимательства и первого министра.

9 июня 2016 года приняла участие в дебатах телекомпании ITV по вопросу референдума о выходе Великобритании из Евросоюза. Вместе с Николой Стёрджен и Эмбер Радд Анджела Игл отстаивала позицию сохранения членства в противостоянии с бывшим мэром Лондона Борисом Джонсоном, Андреа Лидсом и Гизелой Стюарт, которые доказывали необходимость выхода.

27 июня 2016 года объявила о своём выходе из теневого кабинета Джереми Корбина.

Борьба за лидерство в Лейбористской партии

28 июня 2016 года, на фоне итогов упомянутого референдума и массовых отставок членов теневого кабинета, 172 парламентария-лейбориста проголосовали за вотум недоверия Корбину (только 40 депутатов высказались в его поддержку).

11 июля 2016 года Анджела Игл объявила о вступлении в борьбу за пост лидера Лейбористской партии. Устав партии позволяет бросить вызов действующему лидеру (для регистрации кандидата необходима поддержка 20 % депутатов-лейбористов). Корбин отказался уйти в отставку и пригрозил судом, если его кандидатура не будет включена в список кандидатов автоматически (решение о допуске Корбина к выборам без поддержки минимально необходимых 51 депутата должен принять Национальный исполнительный комитет лейбористов).

19 июля 2016 года сняла свою кандидатуру и объявила о поддержке другого оппонента Корбина — Оуэна Смита.

Личная жизнь

Анджела Игл стала первой женщиной — членом парламента Великобритании, объявившей о своей гомосексуальной ориентации. Находится в официальном браке с Марией Икзолл (Maria Exall).

Ссылки

• [www.facebook.com/angela4labour/ Angela Eagle] (англ.). Facebook. Проверено 29 июня 2016.
• [twitter.com/angelaeagle Angela Eagle] (англ.). Твиттер. Проверено 29 июня 2016.
• [www.parliament.uk/biographies/commons/ms-angela-eagle/491 Ms Angela Eagle MP] (англ.). UK Parliament. Проверено 29 июня 2016.
• [www.theyworkforyou.com/mp/10182/angela_eagle/wallasey/divisions?policy=975 Angela Eagle] (англ.). TheyWorkForYou. Проверено 29 июня 2016.

Отрывок, характеризующий Игл, Анджела

– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.