Порублев, Игорь Владимирович

Игорь Порублев
Дата рождения:	21 марта 1965(1965-03-21) (59 лет)
Место рождения:	Ростовская область
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	сценарист режиссёр
Карьера:	1994 — наст. время
Награды:	Ника Кинотавр

И́горь Влади́мирович Пору́блев (род. 21 марта 1965 года) — российский сценарист, режиссёр. Лауреат кинопремии «Ника» в категории «Лучший сценарий» (2007).

Биография

Игорь Порублев родился 21 марта 1965 года в посёлке Гигант Сальского района Ростовской области. Выпускник Ростовского государственного университета (отделение журналистики, 1993) и Высших курсов сценаристов и режиссёров (мастерская Александра Прошкина, 1995). Учился на одном курсе с Александром Велединским и Алексеем Сидоровым , с которыми впоследствии участвовал в нескольких совместных кинопроектах.

Свой первый короткометражный фильм «Мёд. Вода», снятый в 1994 году по собственному сценарию, Порублев представил на конкурсе студенческих работ «Святая Анна» и получил за него третью премию в разделе «Игровое кино».

Наиболее плодотворным для Порублева стал 2002 год, когда почти одновременно на экраны вышли три фильма, в создании которых он участвовал: криминальная драма «Закон» (автор сценария), гангстерская сага «Бригада» (автор сценария) и приключенческий сериал «Тайга. Курс выживания» (автор сценария, режиссёр).

Следующей заметной лентой Порублева стала мистическая драма «Живой» (2006), получившая значительное количество рецензий и наград.

В дальнейшем Игорь Владимирович отошёл от практикуемой им прежде работы с соавторами, и в картинах («Переводчик», «Прыжок ангела», «22 минуты») он выступал в качестве единственного сценариста.

«Бригада»

Сериал, над которым Порублев работал вместе с однокурсниками Велединским и Сидоровым, долгое время являлся предметом дискуссий. Критики ставили ему в упрёк то, что он весь соткан из киноцитат, проводили параллели с лентами «Однажды в Америке», «Крёстный отец», «Генералы песчаных карьеров». Коренное отличие от упомянутых картин заключается, по мнению рецензента журнала «Сеанс», в том, что там судьба героя — его собственный выбор, а «в „Бригаде“ вина перекладывается на страшное время».

В 2003 году «Бригаду» «из-за пропаганды насилия» не допустили до участия в кинофестивале «Сполохи»; в то же время организаторы мероприятия отдали Гран-при другому фильму Игоря Порублева — «Тайга. Курс выживания».

В апреле 2014-го зампред комитета Госдумы по энергетике Олег Михеев подготовил поправки в закон об информации, согласно которым нужно наложить запрет на «пропаганду насилия и преступлений в публичной сфере». Как считают некоторые СМИ, инициатива касается в первую очередь сериала «Бригада».

«Живой»

Картина о солдате, за которым бродят призраки погибших товарищей, вызвала много откликов. К числу рецензентов, которые безоговорочно её приняли, относится Павел Черноморский, считающий, что это «страшный и очень хороший фильм, который представляется не вполне этичным как-то комментировать», а также Андрей Шемякин, увидевший в ленте новое «Покаяние».

В то же время кинокритик Елена Плахова отметила, что зафиксированный в ленте «болевой синдром» был заглушён «раскатами попсы», а Станислав Зельвенский обнаружил в ней «много фальшивых нот на грани и за гранью пошлости».

Это главный — пока что — фильм о чеченской войне, исполненный в жанре «праздника общей беды». Один из редких-редких в нашем кино, в котором <…> есть настоящий катарсис .

— киновед Михаил Трофименков

«Переводчик»

Когда продюсер Рубен Дишдишян предложил режиссёру Андрею Прошкину снять ремейк немецко-французской ленты «Старое ружьё», тот обратился к ученику своего отца — Игорю Порублеву. Игорь Владимирович создал совершенно другой сюжет. В его истории действует не хирург, как у Роберо Энрико, а скромный школьный учитель, решающийся на месть потому, что так сложились обстоятельства.

«22 минуты»

Изначально предполагалось, что в основу сюжета лягут подлинные события, связанные с захватом российского танкера пиратами в Аденском заливе. Однако Игорь Порублев достаточно далеко отошёл от реальных перипетий, включив в сценарий почти былинного персонажа Саню Ежова. Кроме того, фильм был неоднократно перемонтирован, в результате чего возникли сюжетные нестыковки — «герой в хронологически связанных сценах одет в разную одежду, а кровоподтёк на его лбу магическим образом исчезает».

В феврале 2014 года продюсер ленты Алексей Сидоров, убеждённый, что «всё это напоминает саботаж» со стороны компании-заказчика «Централ Партнёршип», написал открытое письмо министру культуры РФ Владимиру Мединскому с просьбой обратить внимание на картину «22 минуты».

В апреле 2014 года с открытым письмом обратились также представители съёмочной группы, заверившие общественность, что «выходящая в прокат 8 мая 2014 года версия фильма „22 минуты“ не имеет ничего общего с тем, что мы планировали и создавали» . Подписей режиссёра Василия Серикова и сценариста Игоря Порублева под письмом нет.

Фильмография

Год	Фильм	Участие
1995	«Мёд. Вода»	Сценарист режиссёр
2002	«Тайга. Курс выживания»	Сценарист режиссёр
2002	«Закон»	Сценарист
2002	«Бригада»	Сценарист
2006	«Сдвиг»	Сценарист
2006	«С Дона выдачи нет»	Сценарист
2008	«Живой»	Сценарист
2013	«Переводчик»	Сценарист
2014	«22 минуты»	Сценарист

Награды

• 1995 «Мёд. Вода» — 3-я премия на конкурсе студенческих работ «Святая Анна»
• 2003 «Тайга. Курс выживания» — Гран-при на кинофестивале «Сполохи». (Награду получил продюсер фильма Валерий Тодоровский.)
• 2006 «Живой» — приз имени Григория Горина за лучший сценарий на фестивале «Кинотавр»
• 2007 «Живой» — лауреат кинопремии «Ника» в номинации «Лучший сценарий»
• 2007 «Живой» — кинопремия «Золотой орёл», номинация «За лучший сценарий»

Ссылки

[old.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=746 Информация об Игоре Порублеве в Энциклопедии отечественного кино]

Отрывок, характеризующий Порублев, Игорь Владимирович

В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».