Игошев, Александр Александрович

Александр Александрович Игошев
Место рождения	дер. Пузовка, Тотемский уезд, Вологодская губерния
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1937—1945
Звание
Командовал	отделение разведки
Награды и премии

Александр Александрович Игошев (10 октября 1915, дер. Пузовка, Вологодская губерния — 19 августа 1961, Пенза) — участник Советско-финской войны и Великой Отечественной войны, командир отделения разведки 1-й отдельной миномётной батареи 49-й стрелковой дивизии 13-й армии Северо-Западного фронта, лейтенант.

Биография

Родился 10 октября 1915 года в деревне Пузовка (ныне Тотемского района Вологодской области). После окончания начальной школы работал на велосипедном заводе в Пензе.

В Красной Армии с 1937 года, участник Советско-финской войны 1939—1940 годов.

Александр Александрович Игошев отличился в бою 29 февраля 1940 года. Он вместе с командиром взвода управления батареи поднял в атаку роту и, увлекая за собой, первым из разведчиков и группы бойцов стрелкового взвода ворвался в траншею противника, обеспечив наступление батальона.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1940 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство» младшему лейтенанту Игошеву Александру Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После окончания Советско-финской войны А. А. Игошев продолжает службу в армии и был направлен в Пензенское военное артиллерийское училище, которое закончил в 1941 году.

С началом Великой Отечественной войны был направлен на Ленинградский фронт командиром батареи. Тяжелораненым был захвачен в плен, неоднократно предпринимал попытки бегства из лагеря. Вернулся на родину только в 1945 году.

Умер 19 августа 1961 года в Пензе. Похоронен на Мироносицком кладбище Пензы.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (07.04.1940, № 393),
• орден Ленина (07.04.1940),
• орден Красного Знамени,
• медали.

Память

• В деревне Пузовка Тотемского района на доме, где жил А. А. Игошев, установлена мемориальная доска.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5526 Игошев, Александр Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.nason.ru/znamenit/1994/ Игошев Александр Александрович] (рус.). Знаменитые люди Вологды. Город Насонъ. Проверено 6 ноября 2010.
• [rusrazvedka.narod.ru/base/htm/igo.html Игошев Александр Александрович] (рус.). Разведка и контрразведка в лицах. Проверено 6 ноября 2010. [www.webcitation.org/67ZKkFj4Z Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [vologda-oblast.ru/persones.asp?lng=RUS&V=4 Вологжане — Герои СССР].
• [www.booksite.ru/war1941-1945/5_43.html Игошев Александр Александрович]. Сайт [www.booksite.ru/ "Вологодская областная библиотека им. И.В. Бабушкина"].

Отрывок, характеризующий Игошев, Александр Александрович

Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.