Игра в прятки (фильм, 2005)
| Игра в прятки | |
| Hide and Seek | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Fox 2000 Pictures |
| Длительность |
101 мин |
| Бюджет |
30 млн $ |
| Сборы |
122 650 962 $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Игра в прятки» (англ. Hide and Seek) — американский триллер 2005 года режиссёра Джона Полсона.[1] Премьера фильма состоялась 27 января 2005 года.[2]
Содержание
Сюжет
В семье нью-йоркского психолога Дэвида Калауэя происходит несчастье: его жена Элисон обнаружена мёртвой в ванне со вскрытыми венами. Их дочь Эмили после этого замыкается в себе, и, чтобы развеяться, Дэвид с дочерью переезжают в тихий провинциальный городок. Самоубийство матери сильно сказалось на Эмили: она не желает иметь никаких друзей и сторонится других людей, предпочитая быть в одиночестве. Дэвид старательно конспектирует своё наблюдение за дочерью. Вскоре Дэвид замечает, что из комнаты Эмили начали пропадать её куклы. На вопрос, где они, Эмили отвечает, что они теперь не её друзья, потому что у неё появился новый друг — Чарли. Дэвид понимает, что Чарли выдуманный, но не пытается убедить в этом Эмили. Через некоторое время он находит игрушки Эмили в развороченном состоянии в мусорном баке. Вскоре начинают происходить странные события: Дэвид просыпается однажды ночью и обнаруживает на стене надпись «Зачем ты дал ей умереть?», а ещё позже находит в самой ванной задушенным их домашнего кота и новую надпись «Смотри, что ты натворил». И когда он спрашивает Эмили, кто это сделал, у неё на всё идёт один ответ: Чарли. Дэвид решает, что Эмили винит себя в смерти матери и Чарли является её попыткой оправдать себя. Постепенно Эмили становится ещё более угрюмой и веселят её лишь игры с Чарли (Дэвид не видит их, только слышит). Затем Эмили начинает рисовать странные картинки, изображающее её с родителями и Чарли. Дэвиду, однако, личность Чарли начинает нравиться всё меньше и меньше, на что Эмили говорит, что её маме Чарли бы понравился, потому что он бы, как он сам сказал девочке, «её удовлетворил».
Дэвид знакомится с женщиной Элизабет Янг. Эмили она почему-то очень не нравится, и она даже не скрывает своей неприязни к ней. А когда та приводит к ним в гости свою племянницу, чтобы Эмили было с кем поиграть, последняя уродует куклу девочки и говорит, что ей вообще не следовало приходить, потому что «может случиться беда». Эмили заметно веселеет, когда к ним в гости приезжает коллега Дэвида Кэтрин Карсон, лечившая девочку после стресса. Ей удаётся немного разговорить Эмили на счёт Чарли: выясняется, что любимая их с Чарли игра — прятки, а цель Чарли — навредить Дэвиду. Кэтрин делает вывод, что девочка серьёзно нездорова и ей требуется продолжить лечение. Дэвид предлагает подождать две недели, в надежде на улучшение. Где-то в то же время Дэвид смотрит на их семейные фотографии и обнаруживает, что со всех них вырвано его изображение. Через некоторое время он замечает, как к его дочери проявляет интерес сосед Стивен. Наведавшись в гости к Стивену и его жене Лоре, Дэвид узнаёт, что у них недавно умерла дочь, которая была одного возраста с Эмили. У Дэвида начинает закрадываться подозрение, что Чарли вовсе не выдуманный, а вполне материальный. Однажды приехавшая Элизабет заходит в спальню к Эмили, пытаясь наладить с девочкой контакт. Эмили тогда предлагает ей сыграть в прятки и найти Чарли, намекнув, что он в шкафу. Когда Элизабет открывает шкаф, кто-то с силой толкает её назад и она выпадает из окна.
Дэвид, который всё это время проспал в своём кабинете, разбужен шерифом Хафферти, который сообщает, что недалеко от их дома найдена разбитая машина Элизабет Янг, но Дэвид говорит, что та не приезжала. После ухода шерифа Дэвид обнаруживает труп Элизабет в ванне, с надписью на стене «Теперь ты понял?». Дэвид призывает Эмили к ответу, и она опять отвечает, что это дело рук Чарли. Напуганная, она звонит Кэтрин и говорит, что больше не хочет играть с Чарли и что отец её уже не спасёт. Через некоторое время Дэвид решает избавиться от трупа, но обнаруживает, что тот исчез. Эмили говорит ему, что это сделал Чарли. Сообразив, что в доме был посторонний, Дэвид выбегает на улицу, где сталкивается со Стивеном, который вышел на его крик. Решив, что он и есть Чарли, Дэвид ранит его ножом и запирается в доме. Тут его взгляд падает на дверь кабинета, куда он заходит и видит нераскрытые коробки со своими вещами (хотя до этого зритель мог видеть, как Дэвид их вскрывал), а когда он открывает журнал, где писал свои наблюдения за дочерью, то видит чистые страницы. В ретроспективе воссоздаются события былого: Элисон изменила Дэвиду и у него, когда он об этом узнал, случилась психическая травма, которая породила в нём совершенно постороннюю личность в виде этого самого Чарли. Чарли умудрялся полностью подавить личность Дэвида, создавая ему ложные воспоминания на те периоды, когда ему удавалось доминировать в Дэвиде. Дэвид вспоминает, что в ту ночь он задушил Элисон и отнёс её тело в ванную, представив всё как самоубийство. Эмили, очевидно, видела это, из-за чего и замкнулась. Когда же они переехали, то личность Чарли стала часто доминировать в Дэвиде и, когда ему казалось, что он работает у себя в кабинете, он на самом деле находился в другом месте.
Вызванный соседом шериф Хафферти попадает в ловушку и получает сильнейший удар лопатой по голове от рук Чарли, чья личность уже окончательно захватила Дэвида. Эмили, спасаясь от Чарли (так как перед этим тот отметил, что Дэвид начал нравиться Эмили больше, чем Чарли), убегает через окно. В конечном итоге Дэвид всё же добирается до Эмили, но тут его убивает приехавшая на помощь Кэтрин.
Финал
Официально у фильма два финала. Один был смонтирован для американского проката, второй — для зарубежного. А поскольку компания «Fox» впервые за 70 лет отправила фильм в печать без переделанного финала, то концовка стала известна только в день премьеры. В великобританском прокате шли обе версии фильма.
Первая концовка
Эмили счастливо живёт с Кэтрин. Утром Кэтрин готовится отвести Эмили в школу. Сама Эмили тем временем сидит за столом и рисует картинку. Когда они уходят, зрителю показывают рисунок Эмили, на котором та изобразила себя и Кэтрин. У Эмили нарисовано две головы — прямой намёк на то, что она нашла новую замену Чарли и этот новый «Чарли» её собственная вторая личность.
Вырезанная сцена: альтернативный вариант — зрителю опять показывают рисунок, но у Эмили нет второй головы.
Вторая концовка
Эмили рисует, сидя на кровати в психиатрической палате, которая стилизована под обычную детскую (зрителю не сразу раскрывают «секрет» комнаты). Заходит Кэтрин, немного разговаривает с Эмили, потом укладывает её спать. Когда она уходит, Эмили просит её оставить дверь приоткрытой (как она просила до этого родителей), но Кэтрин отвечает «Ты же знаешь, что я не могу это сделать». Снаружи Кэтрин встречает доктор, который спрашивает её о состоянии Эмили. Та отвечает, что Эмили идёт на поправку и через несколько дней она заберёт её домой.
Вырезанная сцена-1: дополнительное окончание — после того, как Кэтрин с доктором уходят, зритель снова переносится в палату, где Эмили сидит на кровати, закрыв глаза и считает: «одна тысяча.. две тысячи…». Затем она встаёт, распахивает стенной шкаф и с улыбкой говорит: «А! Вот ты где!», после чего зрителю показывают в глубине шкафа зеркало, а реплика адресована отражению Эмили.
Вырезанная сцена-2: альтернативный вариант — комбинация самой концовки и вырезанного дополнительного финала. В этом варианте отсутствуют кадры, где Кэтрин отказывается оставлять дверь открытой и её последующий диалог с доктором. В этом варианте представлено всё так, будто Эмили не в больнице, а в доме Кэтрин.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Роберт де Ниро | Дэвид Калауэй |
| Дакота Фэннинг | Эмили Калауэй |
| Фамке Янссен | Кэтрин |
| Эми Ирвинг | Элисон |
| Элизабет Шу | Элизабет Янг |
| Дилан Бейкер | шериф Хафферти |
| Мелисса Лео | Лаура |
| Роберт Джон Берк | Стивен |
Интересные факты
- В ходе рекламной кампании киностудия 20th Century Fox организовывала доставку фильма в кинотеатр непосредственно в день премьеры для того, чтобы пресечь утечку сведений о концовке фильма.[3].
- В США фильм собрал $51 100 486, из них в первый уик-энд проката $21 959 233. В других странах было собрано $71 544 334, что в общей сложности составило $122 644 820.[4]
- У фильма имеется четыре альтернативные концовки.
- Личность главного персонажа фильма — Дэвида Коллуэя — была подвергнута психиатрическому разбору. См.: [psyworld.org.ru/2009/03/15/kinozlodei-v-otrazhenii-psihiatrii-i-traditsii-prodolzhenie.html Кинозлодеи в отражении психиатрии]; — о душевной болезни главного героя этого фильма (и не только).
Награды
- Премия канала «MTV» 2005 года — Лучшая роль в фильме ужасов/триллере (Дакота Фаннинг)[5]
Напишите отзыв о статье "Игра в прятки (фильм, 2005)"
Примечания
- ↑ [www.sfgate.com/movies/article/30-minute-script-looks-for-ways-to-stretch-into-2735313.php 30-minute script looks for ways to stretch into movie]. [www.webcitation.org/69kUriTQf Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0382077/releaseinfo Release dates for Hide and Seek]. [www.webcitation.org/69kUsZODT Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [horror.citycat.ru/films4/hide.html horror.citycat.ru]
- ↑ [www.kinopoisk.ru/level/85/film/77142/ Кассовые сборы на kinopoisk.ru]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0382077/awards Awards for Hide and Seek (2005)]. [www.webcitation.org/69kUtBoE1 Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
| ||||||
Отрывок, характеризующий Игра в прятки (фильм, 2005)
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
