Игры Юго-Восточной Азии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Игры Юго-Восточной Азии — спортивное состязание, проводимое каждые два года среди атлетов из стран Юго-Восточной Азии. Игры организуются Федерацией игр Юго-Восточной Азии под патронажем Олимпийского совета Азии и Международного олимпийского комитета.





История

Игры Юго-Восточной Азии «выросли» из Игр полуострова Юго-Восточной Азии. 22 мая 1958 года делегаты из стран Юго-Восточной Азии, участвовавших в 3-х Азиатских играх в Токио, устроили встречу и решили создать новую спортивную организацию. Концепцию Игр юговосточноазиатского полуострова изложил Лаунг Сукхумнаипрадит, впоследствии ставший вице-президентом Национального олимпийского комитета Таиланда: региональные спортивные состязания помогут развить сотрудничество и взаимопонимание между странами Юго-Восточной Азии.

Странами-основателями стали Таиланд, Бирма, Малайская Федерация, Лаос, Южный Вьетнам и Камбоджа (позднее, после отделения от Малайзии, к ним присоединился Сингапур). Эти страны образовали Федерацию Игр полуострова Юго-Восточной Азии и согласились проводить Игры каждые два года.

Первые Игры полуострова Юго-Восточной Азии состоялись 12-17 декабря 1959 года в Бангкоке, и собрали 527 атлетов и официальных лиц из Таиланда, Бирмы, Малайи, Сингапура, Южного Вьетнама и Лаоса, состязавшихся в 12 видах спорта.

На 8-х Играх полуострова Юго-Восточной Азии, состоявшихся в 1975 году, был рассмотрен вопрос о приёме в Федерацию Индонезии и Филиппин. Формально эти страны вступили в Федерацию в 1977 году, в этом же году Игры полуострова Юго-Восточной Азии были переименованы в Игры Юго-Восточной Азии, а Федерация Игр полуострова Юго-Восточной Азии — в Федерацию Игр Юго-Восточной Азии. Во время 10-х Игр в Федерацию вступил Бруней, а во время 22-х Игр — Восточный Тимор.

Страны-участницы

Страна Год первого участия
Камбоджа Камбоджа 1959
Лаос Лаос 1959
Малайзия Малайзия 1959
Мьянма Мьянма 1959
Сингапур Сингапур 1959
Таиланд Таиланд 1959
Вьетнам Вьетнам 1959
Бруней Бруней 1977
Индонезия Индонезия 1977
Филиппины Филиппины 1977
Восточный Тимор Восточный Тимор 2003

Список игр

Год Игры Место проведения
Игры полуострова Юго-Восточной Азии
1959 I Бангкок
1961 II Рангун
1963 III Отменены
1965 III Куала-Лумпур
1967 IV Бангкок
1969 V Рангун
1971 VI Куала-Лумпур
1973 VII Сингапур Сингапур
1975 VIII Бангкок
Игры Юго-Восточной Азии
1977 IX Куала-Лумпур
1979 X Джакарта
1981 XI Манила
1983 XII Сингапур Сингапур
1985 XIII Бангкок
1987 XIV Джакарта
1989 XV Куала-Лумпур
1991 XVI Манила
1993 XVII Сингапур Сингапур
1995 XVIII Чиангмай
1997 XIX Джакарта
1999 XX Бандар-Сери-Бегаван
2001 XXI Куала-Лумпур
2003 XXII Ханой, Хошимин
2005 XXIII Манила
2007 XXIV Накхонратчасима
2009 XXV Вьентьян
2011 XXVI Палембанг
2013 XXVII Нейпьидо
2015 XXVIII Сингапур Сингапур
2017 XXIX Куала-Лумпур

2011

На Играх 2011 года сборная Индонезии заняла первое место, завоевав 182 золотые медали, сборная Таиланда — второе место (109 золотых медалей), сборная Вьетнама — третье место (96 золотых и 92 серебряных медалей).[1]

Напишите отзыв о статье "Игры Юго-Восточной Азии"

Примечания

  1. [vietnam.vnanet.vn/vnp/ru-ru/13/73/73/29600/default.aspx Спортивные победы сборной Вьетнама на SEA Games 26 - Иллюстрированный журнал Вьетнам]

Ссылки

  • [www.internationalgames.net/seagames.htm Internationalgames.net]
  • [www.olympic.org.my/web/gamesrecords/sea/sea_history.htm История юговосточноазиатских игр]


Отрывок, характеризующий Игры Юго-Восточной Азии

За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.