Ида Булонская

Ида Булонская
графиня Булонская

Ида де Лоррен или Ида Лотарингская, иногда зовется также как Ида Фландрская (фр. Ide de Lorraine; 1160 — 1216) — графиня Булонская с 1173 года. Старшая дочь Матье Эльзасского и Марии Булонской.

Матье Эльзасский забрал свою невесту из Рамсейского монастыря. Церковь была против их брака, и в 1170 году он был аннулирован. Однако Матье сохранил за собой графство Булонь, принадлежавшее бывшей жене.

Несмотря на признание брака недействительным, обе рожденные в нём дочери были признаны законнорожденными, и Ида смогла после смерти отца в 1173 году наследовать его владения.

По совету дяди, графа фландрского Филиппа, в 1181 году Ида вышла замуж за Герхарда Гелдернского, который умер в том же году.

Вторично она вышла замуж за Бертольда IV Церингена, но и он вскоре умер — через три года.

После смерти второго мужа она влюбилась в Арнольда II, графа де Гин или возможно, как предполагал описывавший эту историю хронист, просто изображала страсть из каких-то своих целей. Арнольд, заинтересованный во владениях Иды, не возражал против свадьбы. Однако в 1190 году её похитил Рено де Даммартен и женился на ней, получив, таким образом, под своё управление Булонь.

После похищения он держал её в Лотарингии. Арнольд, получив от Иды письмо с признанием в любви, попытался освободить её, но в итоге был схвачен друзьями Рено и помещён в заключение в Вердене. Освободили Арнольда только после вмешательства архиепископа Реймса Гильома. Предположительно Ида специально заманила Арнольда в ловушку своим письмом. Так это или нет, но она прожила с Даммартеном до самой смерти.

Ида умерла в 1216 году, наследницей стала её единственная дочь от брака с Рено — Матильда.

Семья

Замужем

• первым браком (1181) за Герхардом Гелдернским (ум. 1181/1182), сыном Генриха I, графа Гелдерна и Цутфена;
• вторым браком (1183) за Бертольдом IV (ум. 1186), герцогом Царингена;
• третьим браком (1190) за Рено де Даммартеном (1165—1217), впоследствии графом Омальским (с 1204) и графом де Мортен (с 1206), соратником, а позднее противником французского короля Филиппа II.

Первые два брака Иды оказались бездетными, от Рено де Даммартена у неё была дочь Матильда (ум. 1260), которая унаследовала Булонское графство после смерти отца.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/FLANDERS,%20HAINAUT.htm#Idadied1216A Ида Булонская]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ида Булонская

И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.