Идеальная грусть
| The Perfect Blue (Идеальная грусть)
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Сатоси Кон </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Madhouse </td></tr><tr><th style="">Премьера</th><td class="" style=""> 1998 </td></tr><tr><th style="">Продолжительность</th><td class="" style=""> 81 мин </td></tr> </table> Идеальная грусть (англ. Perfect Blue) — полнометражный анимационный фильм Сатоси Кона по мотивам книги Ёсикадзу Такеути. Премьера состоялась 28 февраля 1998 года. Фильм сочетает в себе несколько жанров — психологический триллер, драма и ужасы. СодержаниеСюжетГлавная героиня фильма «Perfect Blue» — Мимарин Кириго, лидер j-pop группы «CHAM!». Фильм начинается с того, что Мима на концерте CHAM! сообщает своим фанатам, что решила оставить группу и попробовать себя в качестве актрисы[1]. Поэтому решение Мимарин вызывает у поклонников весьма бурную реакцию. Придя домой после концерта и прочитав письмо от фаната, она узнает о «Комнате Мимы» — интернет-дневнике. Но Мимарин не понимает, что такое Всемирная сеть, поэтому поначалу она не удивляется, что в сети существует «её» дневник, который ведет не она. Мимарин начинает сниматься. Её первая роль — роль второго плана в сериале «Двойная связка». Она играет сестру одной из убитых моделей. Тем временем «Комната Мимы» вновь звонит тревожным колокольчиком. Заинтригованная Мимарин, обсудив «комнату» со своей помощницей и подругой Руми, решает купить компьютер и подключиться к сети. И вот — перед Мимарин её фальшивый дневник. Вначале девушка смеётся и улыбается, читая о себе — как она не любит выходить из поезда или вставать с кровати с левой ноги, например. Это — истинная правда. Но вот Мима начинает волноваться. Здесь написано всё о том, как она провела этот день — даже расписаны все её покупки в супермаркете. Похоже, что автор дневника знает о ней очень многое. Слишком многое. А «Комната Мимы» существует уже довольно долго. Проходит несколько серий «Двойной связки», и режиссёр, приятно удивленный игрой Мимари, предлагает её менеджеру расширить роль Мимы в сериале. Но для этого необходимо сняться в сцене изнасилования. А это значит — лишить себя дороги назад, в j-pop-индустрию. Никто из фанатов не примет исполнительницу с подмоченной репутацией. Поп-идол — это идеал, и его поступки должны быть идеальны и полностью соответствовать его сценическому имиджу. Задумка сценариста в том, что после изнасилования психологический барьер героини Мимы начинает разрушаться, и её личность раздваивается. Игра Мимы потрясает режиссёра. Но Мима не играет, решение сниматься было для неё настолько нелегким, что и она действительно сама начинает сходить с ума, как ей кажется. Теперь есть Мима — поп-идол, и сама Мимарин, выбравшая стезю актрисы, запутавшаяся и потерянная. Также Мима привлекает внимание публики не столько игрой, сколько откровенными кадрами и ракурсами в фотосъёмках, что вызывает гнев помешанного на Миме фаната. Одно тянет за собой другое. И за сценой изнасилования следует эротическая фотосессия. Мимарин окончательно теряется. Стресс вызывает у неё галлюцинации — теперь ей повсюду мерещится Мима — поп-идол, говорящая ей, что Мимарин — предательница и подделка, а сама она — настоящая. Тем временем на съемочной площадке начинают происходить убийства. Убит сценарист, предложивший менеджеру Мимарин снять её в откровенной сцене, и фотограф, снимавший её обнажённой. Мимарин кажется, что она сходит с ума. Она не помнит, где была и что делала, и узнает о своих поступках только из «Комнаты Мимы». Но никто на съёмочной площадке не замечает этого — ведь сюжет сериала имеет идентичную задумку. В конце концов выясняется, что раздвоением личности страдала Руми — менеджер и подруга Мимы, которая считала себя поп-идолом Мимой. Фильм заканчивается тем, что Мима смотрит на себя в машине в зеркало заднего вида и говорит с улыбкой: «я — настоящая». Интересные факты
ПримечаниеНапишите отзыв о статье "Идеальная грусть"Ссылки
|
|---|
Отрывок, характеризующий Идеальная грусть
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
