Я-идеальное

Я-идеальное (англ. ideal self) — представление о себе как об идеале, о таком, каким бы человеку хотелось стать в результате реализации своих возможностей. Первым данное понятие ввёл К. Роджерс, который считал, что Я-идеальное отражает те атрибуты, которые человек хотел бы иметь, но пока не имеет. Это Я, которое человек больше всего ценит и к которому стремится. Комбс и Соупер рассматривают идеальное-Я как образ человека, которым индивид хочет или надеется стать, то есть как набор черт собственно личности, которые необходимы, с его точки зрения для достижения адекватности, а иногда и совершенства. Многие авторы связывают идеальное-Я с усвоением культурных идеалов, представлений и норм поведения, которые становятся личными идеалами благодаря механизмам социального подкрепления, такого рода идеалы свойственны всякому индивиду.

Формирование Я-идеального

При рождении человек не выделяет подструктуру Я-идеальное, он полностью гармоничен, и поэтому изначально не испытывает дискомфорта на личностном уровне. Младенцы поначалу не разграничивают себя и окружающий мир. По мере роста начинает развиваться телесное «Я», с осознанием которого приходит понимание не идентичности внутреннего и внешнего миров. Высокие требования начинают предъявлять ребёнку примерно в младшем школьном возрасте, они существенно влияют на расхождение между Я-реальным и Я-идеальным у школьника. Он уже начинает анализировать свои успехи и, сравнивая себе с другими учащимися, видит моменты, где отличается от них. Ребенок начинает задумываться, почему отметка, которую ему ставит учитель за работу, не соответствует его ожиданиям. Причем влияние родителей на установление уровня притязаний и ожиданий, их ориентирование ребенка на высокие стандарты качества, соревнование, вклад родителей в идеальное-Я ребенка также сами по себе закономерные процессы, с помощью которых осуществляется связь и преемственность поколений. В том же самом направлении действуют и общественные воспитательные институты — детский сад, школа, позднее — вуз. Негативным такое влияние может стать лишь в том случае, если предъявляемые требования, стандарты и планы не соответствуют возможностям ребенка и не учитывают его собственных интересов и склонностей, обрекая его тем самым на неуспех, потерю самоуважения и «путаницу» в самоопределении. Позже дети начинают сравнивать себя со своими родителями, сверстниками и родственниками, находя те или иные различия.

По утверждению И. С. Кона, развитие самосознания в подростковом и юношеском возрастах начинается с уяснения качеств «наличного Я»: оценки тела, внешности, поведения, способностей по определённым критериям, которые не всегда являются реалистичными. Но уже к этому возрасту они начинают прислушиваться ко мнению окружающих и интересоваться тем, какими их видят друзья и близкие. И все представления Я-идеального сталкиваются с жизненным расхождением Я-реальным. Идеалы формируются под сильным социальным давлением. Кон также пишет, что для подростков очень важно соответствие эталону и критериям привлекательности, но подростковый «идеал» красоты и «приемлемости» внешности часто завышен, нереалистичен. Юноши и девушки придают важное значение соответствию своего внешнего облика стереотипному образцу маскулинности/фемининности. В студенческом возрасте расхождения продолжают существовать, однако к зрелому возрасту они снижаются. Но если отклонения в различии Я-реального и Я-идеального присутствуют, они имеют ярко выраженный характер психологического отклонения.

Таким образом, Я-идеальное формируется в ходе развития Я-концепции и в течение всей жизни может неоднократно меняться. Содержание идеального образа личности является индивидуальным, более того по отдельным качествам и характеристикам трудно сделать психологические выводы об особенностях развития личности, ориентиром для которого и выступает идеальное Я.

Противоречия между Я-идеальным и Я-реальным

При нормальном функционировании к Я-идеальному пытается приблизиться Я-реальное. При этом во взаимодействии с окружающей средой расхождения между Я-реальным и Я-идеальным могут приводить к искаженному восприятию реальности. Идеальное-Я складывается из целого ряда представлений, отражающих сокровенные мечты и устремления индивида, эти образы бывают оторваны от реальности. Согласно Хорни, большое расхождение между реальным и идеальным-Я нередко ведет к депрессии, внутренним конфликтам, обусловленным недостижимостью идеала. Образовавшееся внутриличностное рассогласование может пойти по двум направлениям: человек начнет прикладывать максимум усилий и усердия, чтобы соответствовать ожидаемым результатам и собственным мечтаниям, или же при его низкой рефлексии рассогласованность Я-реального и Я-идеального перерастет в конфликт, который может перерасти в психическое заболевание. Уровень различий между Я-реальным и Я-идеальным характеризует степень рассогласованности личности. Если сходство невелико, то рассогласованность выступает в виде двигателя личностного развития. Высокий уровень диссонанса, при Я-идеальном выражающем повышенное самолюбие, самомнение, нездоровую амбициозность, как правило становится причиной развития дисморфофобии. Переход от Я-реального к Я-идеальному, освобождение себя от неприемлемой части собственного «Я» понимается К. Роджерсом как процесс личностного роста, развития. Соответственно вывод в том, что Я-реальное и Я-идеальное чаще всего не совпадают, а различаются. Между ними происходит постоянный «диалог». Я-идеальное осознается отчетливо, структурировано, поскольку состоит из внешних интериоризированных ценностей.

Функции Я-идеального

• Идеальный образ «Я» нужен для развития личности, это важный элемент вхождения в социум и прекрасный инструмент для поддержания самооценки на высоком уровне.
• Я-идеальное может служить эталоном, к которому человек стремится, но в то же время может препятствовать развитию, если сильно отличается от актуальных ценностей и реального поведения.
• Идеальное-Я необходимо для сохранения самоуважения, мотивирует деятельность человека, определяет выбор социальных статусов и ролей, определяет долгосрочные цели и средства их достижения, ограничивает те или иные поступки, влияет на развитие тех или иных качеств и, следовательно, развитие личности в целом.
• Олпорт считает, что идеальное-Я отражает цели, которые индивид связывает со своим будущим.
• Образ Я-идеальное может быть включен в структуру защитно-психологических механизмов (Соколова Е. Т., 1989), цель которых — сохранение положительного самоотношения.

Отличие от других понятий

Я-идеальное, как и сверх-Я, считается инстанцией, осуществляющей регулирующую функцию, ответственной за отбор поступков. Ошибочно смешивать эти два понятия: более нереальный и дорогой каждому человеку идеальный образ далек от того цензора, каким порой является «сверх-Я». «Сверх-Я» выполняет репрессивные функции, и оно лежит в основе чувства вины, тогда как посредством идеального образа осуществляется относительная оценка различных действий, скорее даже идеальный образ влияет на намерения, а не на действия. Можно соотнести это понятие идеального образа с тем, что Адлер называет целью или планом жизни

В Я-идеальном в отличие от Я-возможного воплощены все желания, надежды и мечты человека относительно собственной личности, то есть это некое самосознание, каким человек желает обладать. Как замечает И. Кон: «одно дело — эгоистическое желание, другое моральное долженствование, одно дело — абстрактное хотение быть всем сразу: умным, творческим, спортивным, богатым и т. д., другое — иметь собственные возможности этого достичь»..

См. также

• Я-концепция
• Эго
• Сверх-Я
• Собственное Я
• Самосознание
• Идеализация

Отрывок, характеризующий Я-идеальное

Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.