Идзу (провинция)

Провинция Идзу (яп. 伊豆国 Идзу но куни, «страна Идзу» или 豆州 Дзусю:, «провинция Идзу») — историческая провинция Японии в регионе Канто на востоке острова Хонсю. Различают полуостров Идзу, префектуру Сидзуока и острова Идзу и Токио.

Провинция Идзу была образована в 680 году в результате разделения провинции Суруга. Центр новой административной единицы находился в современном городе Мисима. Отдалённость провинции Идзу от центра превратило её в место ссылки политических преступников.

С XII по XIV век землями провинции владел род Ходзё, представители которого были фактическими правителями Камакурского сёгуната. В XV веке Идзу принадлежала семье Уэсуги. С 1493 года провинция Идзу стала центром владений рода Го-Ходзё («Поздние Ходзё»), который в XVI веке стал хозяином целого региона Канто. После уничтожения этого рода в 1590 году земли Идзу перешли к Токугаве Иэясу. В период Эдо (1603—1868) провинция была разбита на ряд ханов, феодальных владений, часть из которых контролировалась сёгунатом непосредственно, а часть — через вассальные роды.

В результате дополнительных административных реформ 1878 года, провинция Идзу была распределена между бывшими тогда префектурами Сидзуока и Токио.

Уезды

• Камо (贺茂郡)
• Кимисава (君沢郡)
• Нака (那贺郡)
• Тагата (田方郡)

Источник

• 『角川日本地名大辞典』全50巻. — 東京: 角川書店, 1987—1990. (Большой словарь японских топонимов издательства Кадокава. В 50 томах. — Токио: Кадокава сётэн, 1987—1990.)

Отрывок, характеризующий Идзу (провинция)

– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.