Идиографический подход

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Идиография, идиографический подход или метод (от др.-греч. ἴδιος — своеобразный + γράφω — пишу) — 1) главным образом, в неокантианстве баденской школы — метод исторических наук о культуре, направленный на описание индивидуальных особенностей исторических фактов, формируемых наукой на основе «отнесения к ценности» (Wertbeziehung). Под последним понимается способ выделения среди индивидуальных событий и явлений действительности «существенных», что помогают отличать культурные феномены от природных[1]; 2) в психологии (как частное проявление вышеописанного) — поиск индивидуальных особенностей человека или любого иного объекта (например, цивилизации, конкретного эволюционирующего общества), по наличию которых он отличается от остальных людей. Противоположное — номотетический подход, направленный на выявление закономерностей функционирования и эволюции разного рода систем (природных, социальных, семиотических и т.д.).





В философии науки

История

Впервые этот термин был предложен немецким философом-идеалистом В. Виндельбандом. Под идиографическим мышлением он подразумевал такой ход рассуждения, при котором описываются отдельные факты и внимание уделяется частным признакам, а не общим законам. Далее понятие подробно развито Г. Риккертом[1].

В психологии

Отличительные черты

Идиографический подход отличается от номотетического по трем основаниям — по пониманию объекта измерения, по направленности измерения и по характеру применяемых методов измерения. Личность, согласно идиографическому подходу, есть система, изучение личности осуществляется через распознавание её индивидуальных особенностей, для этого применяются проективные методики и идиографические техники. Немецкий философ и психолог В. Дильтей в своей работе «Мысли об описательной и расчленяющей психологии» (1894) предложил разделить психологию на две науки — объяснительную психологию и описательную психологию. Вторая наука, по его мнению, должна заниматься описанием душевной жизни индивида, при чем постижение этой жизни возможно с помощью эмпатии. Таким образом, он предлагал создание самостоятельной идиографической психологии, направленной на изучение конкретных фактов.

Немецкий философ-идеалист и психолог В. Штерн в своей статье «О психологии индивидуальных различий» (1910) рассматривал идиографический подход как специфический способ исследования индивидуальности. В. Штерн предлагал диагностировать отдельного человека по многим психологическим параметрам и на основе полученных данных составлять его индивидуальную психограмму.

Подробно идиографический подход был разработан американским психологом Г. Оллпортом при выделении личностных диспозиций. Предлагаемый им метод заключался в глубоком изучении и анализе единичного случая в течение длительного промежутка времени. Основным методом в рамках идиографического подхода, по мнению Оллпотра, является биографический метод.

Примеры исследований

Примерами идиографического типа исследований отечественных психологов являются работы:

  • Лурия А. Р. Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста). — М., 1968;
  • Лурия А. Р. Потерянный и возвращенный мир (История одного ранения). — М., 1971;
  • Лурия А. Р., Юдович Ф. Я. Речь и развитие психических процессов у ребенка. — М., 1956;
  • Менчинская Н. А. Дневник о развитии ребенка. — М.-Л., 1948;
  • Менчинская Н. А. Развитие психики ребенка: Дневник матери. — М., 1957;
  • Мухина В. С. Близнецы. — М., 1969.

Напишите отзыв о статье "Идиографический подход"

Примечания

  1. 1 2 Философский энциклопедический словарь

Литература

в философии науки
  • [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/4331/ИДИОГРАФИЧЕСКИЙ Идиографический метод] // Философский энциклопедический словарь / гл. ред.: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. — М.: Советская энциклопедия, 1983.
  • Thomae, H. (1999). The nomothetic-idiographic issue: Some roots and recent trends. International Journal of Group Tensions, 28(1), 187–215.
  • Cone, J. D. (1986). Idiographic, nomothetic, and related perspectives in behavioral assessment. In R. O. Nelson & S. C. Hayes (Eds.): Conceptual foundations of behavioral assessment (pp. 111–128). New York: Guilford.
в психологии
  • Большой психологический словарь / Под ред. Б. Г. Мещерякова, В.П Зинченко. — СПб: Прайм-Еврознак, 2006;
  • Мадди С. Теории личности: сравнительный анализ. СПб: Речь, 2002;
  • Общая психодиагностика / Под ред. А. А. Бодалева, В. В. Столина. — М.: МГУ, 1987;
  • Словарь-справочник по психологической диагностике / Л. Ф. Бурлачук, С. М. Морозов. — Киев: Наук. Думка, 1989;
  • Ярошевский М. Г. История психологии. — М.: Мысль, 1976.

Отрывок, характеризующий Идиографический подход

Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.