Идиофон

Не следует путать с Идеофон.

Идиофон (от греч. ἴδιος — свой + греч. φωνή — звук — музыкальный инструмент, источником звука в котором является само тело инструмента, или его часть, не требующие для звукоизвлечения предварительного натяжения или сжатия (натянутой струны либо мембраны).

Это самый древний вид музыкальных инструментов, не считая человеческого голоса. Идиофоны присутствуют во всех культурах мира. Они изготовлены большей частью из дерева, металла, керамики либо стекла. Идиофоны являются неотъемлемой частью оркестра. Так идиофонами является большинство ударных музыкальных инструментов, за исключением барабанов с мембранами.

Идиофоны — одна из 4 основных групп инструментов, выделенных в системе Хорнбостеля — Закса. Далее они делятся на:

• ударные идиофоны: кастаньеты, ксилофон, рейнстик, тепонацтль, треугольник, глюкофон, ханг;
• щипковые идиофоны;
• фрикционные идиофоны: музыкальная пила, стеклянная гармоника;
• идиофоны с дутьем.

К идиофонам также относятся инструменты, звучащие с помощью природы, например эолова арфа.

На Руси примерами идиофонов служили стучалки, ложки, тарелки, погремушки, трещотки, колотушки, барабанки, пастухальница, било, коса, трензель, коробок, колокол, колокольчики, трескотуха, ветряная трещотка, варган, пила, рубель.

Литература

• Вертков К. А. Идиофоны // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1974. — Т. 2.
• Народное музыкальное творчество: Программа учебной дисциплины / Сост. Е. А. Доленко. — М.: МГПУ, 2008.

Отрывок, характеризующий Идиофон

Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?