Идромено, Кола

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кола Идромено

Автопортрет, 1931
Имя при рождении:

алб. Kolë Idromeno

Дата рождения:

15 августа 1860(1860-08-15)

Место рождения:

Шкодер, Албания (тогда — Османская империя)

Дата смерти:

12 декабря 1939(1939-12-12) (79 лет)

Жанр:

художник, живописец, архитектор, скульптор, фотограф, рисовальщик

Стиль:

наивное искусство, реализм

Работы на Викискладе

Ко́ла Идроме́но[~ 1] ( Коль Идромено / алб. Kolë Idromeno / Kol Idromeno; 15 августа 1860, Шкодер12 декабря 1939 ); албанский художник, живописец, архитектор, сценограф, скульптор, фотограф, рисовальщик.





Биография

Кола Идромено родился 15 августа 1860 года в Шкодере (в европейской части Османской империи; ныне северо-западная Албания)[~ 2]. Его дед, Андреа Идромено, был живописцем и доктором теологии; а отец, — Арсен Идромено, — дизайнером мебели и также живописцем[1].

Живописец

С 1871 по 1875 юноша брал частные уроки в студии шкодерского художника и фотографа, итальянского эмигранта Пьетро Маруби (англ.) (1834—1903). В 1875 году Кола выиграл конкурс на обучение в Академии изящных искусств (англ.) в Венеции. В Венеции Идромено знакомится с шедеврами архитектуры, живописи и скульптуры, в которых переплелись традиции византийского и готического Средневековья, Ренессанса и Барокко. В 1878 году он возвращается в Шкодер и живо участвует в культурно-патриотическом движении города.

В 1883 году Идромено создаёт портрет своей сестры Тоны, ставший одним из высших достижений живописца[2], и считающийся первым психологическим портретом албанского искусства времени национального Возрождения. Модель одета в традиционный для скутарской[~ 3] девушки костюм, подчёркивающий её стыдливость и духовную чистоту.

Кола Идромено называют основателем албанской реалистической живописи XIX-гоXX веков[3].

Архитектор

Сколь широко известен Идромено как живописец, столь же мало — как архитектор. Его проекты, связанные с заказами на постройки, поступавшими с первых лет XX века, частично сохранились в архиве. Специалисты полагают, что он разработал более 100 проектов зданий в Шкодере в последние годы жизни[4]. На прошедшей в 2013 году выставке экспонировалось 50 фотокопий исполненных автором рисованных эскизов, и 25 авторских фотоснимков с воплощёнными до 1939 года проектами.

Память

В Шкодере есть пешеходная улица Кола Идромено, сохранившая аутентичный облик начала XX века.[wikimapia.org/14171490/Kol%C3%AB-Idromeno-pedestrian-street#/photo/979979][www.panoramio.com/photo_explorer#view=photo&position=268&with_photo_id=66416764&order=date_desc&user=232369][pbs.twimg.com/media/BXHT4VJCQAE9prm.jpg:large]

Напишите отзыв о статье "Идромено, Кола"

Литература

  • Prenushi, Mikel. [www.amazon.co.uk/Kol%C3%AB-Idromeno-1860-1939-jeta-veprat/dp/B0000CS061 Kolë Idromeno (1860—1939), jeta dhe veprat]. — Shtëpia Botuese «8 Nëntori», 1984. — 133 p.
  • Hudhri, Ferid. [www.abebooks.com/servlet/BookDetailsPL?bi=15638458437 Albania Through Art] / Haki Shtalbi (Transl.). — Tirana: Onufri, 2003. — 256 p. — ISBN 9992753676.
  • Chauvin, Loïc; Raby, Christian. [ecritsdelumiere.fr/commande-albanie-un-voyage-photographique.html Albania: a photographic journey, 1858-1945]. — Paris: Ecrits de lumière, 2011. — 123 p. — ISBN 9782953866919.

Ссылки

  • Документальный фильм, 1988 (VIDEO, 19 мин.) [www.youtube.com/watch?v=CIAQtyoE0hY 1] и [www.youtube.com/watch?v=LzQ02pkzEmU 2] : «Кола Идромено» — жизнь албанского художника, архитектора и фотографа (алб.)
  • [www.youtube.com/watch?v=0CBfNkcA2hw Экспозиция Кола Идромено: документы, проекты, живопись] (VIDEO, 4 мин.) (алб.)

Примечания

Комментарии
  1. Албанская [ ë ] читается в конце слова как а / я (См. Албанский алфавит).
  2. Вторая половина XIX века в Оттоманской империи совпала с эпохой её упадка (см. Танзимат); технический прогресс в странах Европы выявил бесперспективность жизненного уклада, насаждаемого в европейских владениях Порты, и обеспечил широкое национально-освободительное движение на Балканах вообще, и в Албании, в частности. Одновременно растёт интерес к культурной идентичности албанцев, укрепляются светские формы искусства.
  3. Скутари — другое звучание названия города и округа Шкодер, закреплённое в названии административной единицы Османской империи конца XIX-го — начала XX века Скутари (вилайет).
Источники
  1. Frashëri, Gjergj. [oxfordindex.oup.com/view/10.1093/gao/9781884446054.article.T039851 Idromeno, Kol (1860 - 1939), painter, architect, sculptor, photographer] (англ.). Grove Art Online (January 1998). Проверено 20 июня 2015.
  2. Halilaj, Valbona. [www.tili.it/albatros/kole/kole.htm Un artista sconosciuto: Kolë Idromeno] (it; sq). Tili.it : ALBATROS. Проверено 20 июня 2015.
  3. [mezuraj.museum/paintings.html Kole Idromeno : Biography (Figurative art / Painting)] (англ.). Mezuraj Museum. Проверено 20 июня 2015.
  4. Видео, 1 мин. 30 с.: Кола Идромено, неизвестный архитектор: [www.youtube.com/watch?v=6ETtqvx75yg I Panjohuri arkitekt Kolë Idromeno - News, Lajme] (алб.). VizionPlusTV. Проверено 20 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Идромено, Кола

На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.