Блехер, Иезекиил Натанович
Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иезекиил Блехер»)
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
Иезекиил Натанович Блехер (род. 1885, Верро, Лифляндская губерния) — российский публицист и переводчик.
Учился в еврейских школах, городском училище г. Верро, Псковском землемерном училище. В 1905—1917 учился за границей — на математическом факультете Римского университета, Инженерном училище Кливленда, Огайо, США. Около трёх лет учился в парижской Сорбонне.
Занимался литературой в Нью-Йорке («Поющая мандрагора», неоконч.). Был собкором британской газеты «Di Zait» в Норвегии. В апреле 1917 года вернулся в Россию. Печатался в «Vorwarts» (Нью-Йорк), «Der Fraind» (Варшава), «Новой жизни» (США), «Европейской литературе» (Варшава), «Новой земле» (США), «Di Zait» (Лондон). Издал сборник стихов „Child Harold“ (1915).
Напишите отзыв о статье "Блехер, Иезекиил Натанович"
Отрывок, характеризующий Блехер, Иезекиил Натанович
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
