Львовская иезуитская коллегия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иезуитская коллегия (Львов)»)
Перейти к: навигация, поиск

Льво́вская иезуи́тская колле́гия — высшее католическое учебное заведение, существовавшее с 1608 года во Львове (Речь Посполитая), на основе которого был основан Львовский университет. Датой прекращения существования Львовской иезуитской коллегии считается 20 января 1661, когда своим указом польский король Ян Казимир присвоил иезуитской коллегии статус академии и «титул университета». Формальное подтверждение прав академии и университета последовало в 17581759.





История

Мартин Латерна в 1591 году получил номинацию настоятеля монастыря во Львове. При повторном внедрении 1591 года иезуитов во Львов стал начальником новозаложенного монастыря (29 апреля). Во время своей каденции в 1591—1595 годах не смог начать строительство здания иезуитского коллегиума из-за нежелания содействовать этому в основном выпускников Краковского университета.

Эльжбета Луция Сенявская в 1597, 1603, 1605 годах предоставила несколько тысяч злотых для Львовского коллегиума иезуитов. Генерал иезуитов Аквавива дипломом от 21 ноября 1610 года предоставил ей титул основательницы коллегиума[1].

В 1673 году, с разрешения Папы Юлия III, Генерал ордена иезуитов Павел Олива предоставил коллегии право присваивать научные степени по богословие и философии. В 1758 году благодаря поддержке львовского католического архиепископа Вацлава Сераковського, король Август III снова предоставил Львовской коллегии статус академии, a Папа Климент XIII подтвердил его в 1759 году. Однако через сопротивление Краковской академии и долгие споры о академические права с 1764 года львовские иезуиты не предоставляли учёных степеней[2].

11 августа 1734 году сильный пожар уничтожил коллегиум. В частности, по сведениям Анджея Залусского, из 17000 томов книг уцелели немногие[3].

Здание

Здание иезуитской коллегии сохранилось в центре города, на улице Театральной, 15. Это пример учебного заведения эпохи позднего барокко. С востока здание примыкает к костелу иезуитов, тыльный фасад выходит на проспект Свободы. Архитектор — Павел Счастливый.

Дом коллегии сооружался одновременно с костёлом в начале XVII века. Капитальная перестройка была проведена в 1723 году, затем в 1782 году проводилась перестройка, в 19581960 реставрация. Сооружение возведено из камня, оно оштукатурено, выполнено в трёх этажах, стоит на высоком цоколе. Закрытый внутренний двор соединяется с улицей Театральной через проезд. Общий план здания приближен к квадрату.

Фасад с улицы Театральной расчленён на три горизонтальных яруса карнизами, по вертикали — пилястрами. Композиция фасада асимметричная. Арка проезда сдвинута ближе к левому краю фасадной стены, портал украшено рельефами, резными в камне, и рустикацией. Над порталом установлен барочный фронтон. Окна прямоугольной формы и с полукруглыми завершениями, в профилированных обрамлениях.

Внутренняя планировка — коридорного типа. В интерьере сохранились фрагменты росписей XVIII века, раскрытые в 1960 году. На стене бывшей Иезуитской коллегии в 1995 году установлена мемориальная доска в честь Богдана Хмельницкого, который учился в этом учреждении в начале XVII столетия (автор Кудлаенко).

До 1939 года здесь размещалась польская школа имени Мицкевича, в 1946—1947 — педагогическая школа, с 1947 года педагогическое училище. Сейчас оно принадлежит средней школе № 62 с украинским языком обучения.

Напишите отзыв о статье "Львовская иезуитская коллегия"

Примечания

  1. «Kaniewska I.» Sieniawsckа z Gostomskich Elżbieta Łucja (1573—1624) // Polski Słownik Biograficzny. — Warszawa — Kraków: Zakład Narodowy Imienia Ossolińskich, Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, 1996. — t. XXXVII/1, zeszyt 152. — S. 87-90.  (польск.)
  2. [www.jesuit-ua.org/history_ukr.htm Общество Иисуса — История в Украине]
  3. Maurycy Dzieduszycki [polona.pl/item/51353/96/ Kronika domowa Dzieduszyckich]. — Lwów: Drukarnia «Zakładu narodowego im. Ossolińskich», 1865. — 480 s., dod. — S. 182.  (польск.)

Ссылки

  • [mynews-in.net/news/society/2007/02/02/1115562.html Улица Театральная]

Отрывок, характеризующий Львовская иезуитская коллегия

– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.